— А как же иначе! — Эсме нагнулась и поцеловала Кевина в нос. — Все вы мои уродские друзья. И мне так грустно думать, что завтра кого-то из вас съедят львы. — Бодлеры следили, как она сунула руку в карман платья, достала белый платочек с такой же вышивкой, что и на груди, и вытерла глаза словом «уроды». — Видите, у меня даже настоящие слезы текут при мысли об этом.

— Ну, будет, будет, наш близкий друг. — Кевин похлопал ее по руке. — Не грустите.

— Ничего не могу с собой поделать. — Эсме отдернула руку, как будто боялась, что равнорукость заразна. — Но вам предоставляется благоприятная возможность, которая сделает нас всех очень, очень счастливыми.

— Благоприятная возможность? — переспросил Хьюго. — Интересно. Беверли-Эллиот как раз только что говорил о том, что благоприятный случай может подвернуться в любой момент.

— И он прав, — ответила Эсме. — Я предоставляю вам случай оставить работу в Шатре Уродов и присоединиться к труппе Графа Олафа.

— А что мы конкретно будем делать? — поинтересовался Хьюго.

Эсме улыбнулась и начала перечислять положительные аспекты работы у Графа Олафа, что означает здесь «представляя возможности гораздо более благоприятными, чем они были на самом деле, подчеркивая положительные стороны и почти не упоминая отрицательных».

— Это театральная труппа, — объяснила она. — Поэтому вы будете наряжаться в разные костюмы, разыгрывать сценические этюды, а иногда совершать убийства.

— Этюды! — воскликнул Кевин, прижимая обе руки к сердцу. — Я всю жизнь мечтал играть на сцене!

— А я всегда мечтал носить театральный костюм! — присоединился к нему Хьюго.

— Но ты и так выступаешь на сцене, — возразила Вайолет, — и каждый день носишь неподходящий костюм в Шатре Уродов.

— Если вы присоединитесь к нам, то будете ездить по разным увлекательным местам, — продолжала Эсме, метнув злобный взгляд на Вайолет. — Члены труппы Графа Олафа побывали и в Конечном Лесу, и на берегах озера Лакримозе, и повидали ворон в Городе Почитателей Ворон, хотя сидят они всегда на заднем сиденье автомобиля. А что самое главное — вы будете работать на Графа Олафа, одного из самых блестящих и красивых мужчин на земле.

— Вы в самом деле думаете, что такой нормальный мужчина, как он, захочет работать с такими уродами, как мы? — спросила Колетт.

— Конечно, захочет. Графу Олафу нет дела до ваших физических недостатков, для него важно, чтобы вы повиновались его приказаниям. Сами увидите: в олафовской труппе никому дела нет — уроды вы или нет. И денег получите — целое состояние. Во всяком случае, Олаф получит.

— Вау! — отозвался Хьюго. — Вот это, я понимаю, благоприятный случай!

— У меня было предчувствие, что вы обеими руками за него ухватитесь, — сказала Эсме. — Не в обиду тебе будь сказано, Кевин. А теперь, если предложение вас заинтересовало, от вас требуется только одно.

— Собеседование перед приемом на работу? — нервно спросила Колетт.

— Моим близким друзьям незачем подвергаться такой неприятности. Нет, вы должны выполнить одно простое задание. Завтра днем во время львиного шоу Граф Олаф объявит, кому из уродов прыгать в яму со львами. Но я хочу, чтобы тот, на кого падет выбор, вместо этого столкнул в яму Мадам Лулу.

В фургоне воцарилась тишина, все обдумывали услышанное.

— Вы хотите, — наконец произнес Хьюго, — чтобы мы убили Мадам Лулу?

— Не думайте об этом как об убийстве, — возразила Эсме. — Думайте как о сценическом этюде. Это явится сюрпризом для Графа Олафа и доказательством вашей храбрости и послужит основанием для вступления в его труппу.

— Столкнуть Лулу в яму со львами не кажется мне таким уж храбрым поступком, — отозвалась Колетт. — Это жестоко и нехорошо.

— Как может это быть жестоким и не-хорошим, если даешь людям то, чего они хотят? — возразила Эсме. — Вы хотите вступить в труппу Графа Олафа, публика хочет видеть, как кого-то съедят львы, а я хочу, чтобы Мадам Лулу столкнули в яму. Завтра один из вас получит замечательную возможность дать всем то, чего они хотят.

— Гр-р-р, — заворчала Солнышко, но лишь брат и сестра поняли, что она имела в виду «Всем, кроме Лулу».

— Когда вы представляете дело таким образом, — задумчиво проговорил Хьюго, — то это звучит не так уж скверно.

— Разумеется. — Эсме поправила фальшивую голову. — А кроме того, Мадам Лулу выражала горячее желание видеть, как вас всех съедят львы, так что вам должно быть приятно столкнуть ее в яму.

— Но почему вы хотите, чтобы ее сбросили в яму? — спросила Колетт. Эсме нахмурилась:

— Граф Олаф мечтает сделать Карнавал популярным и чтоб Мадам Лулу помогала нам своим хрустальным шаром. Но, на мой взгляд, нам ее помощь не требуется. И потом, мне надоело, что мой дружок все время дарит ей подарки.

— Но, по-моему, это недостаточная причина, чтобы отдавать ее на съедение львам, — осторожно проговорила Вайолет своим измененным голосом.

— Я не удивляюсь, что у такого двухголового существа с соображением обстоит неважно. — Эсме протянула обе руки с длиннющими ногтями и похлопала Вайолет и Клауса по щекам, покрытым шрама-ми. — Ну ничего, вступите в труппу Олафа, подобные уродские мысли перестанут вас волновать.

— Только подумать, — сказал Хьюго, — завтра мы перестанем быть уродами и будем подручниками Графа Олафа.

— И подручницами — вмешалась Колетт.

Эсме одарила всех широкой улыбкой, затем поднесла руку к плечу и развязала коричневый мешок.

— Чтобы отпраздновать ваше новое место работы, я принесла каждому подарок.

— Подарок каждому! — воскликнул Кевин. — Мадам Лулу ни разу нам ничего не дарила.

— Это тебе, Хьюго. — Эсме достала пальто громадного размера, и Бодлеры узнали то самое пальто, в котором крюкастый изображал консьержа. Длинные рукава закрывали тогда его крючья, и сейчас, когда Хьюго примерил пальто, оно оказалось ему впору, так как прикрывало искривленную фигуру. Хьюго поглядел в зеркало, а затем перевел радостный взгляд на своих коллег.

— Оно скрывает горб! — воскликнул он с ликованием. — Я выгляжу нормальным человеком, а не уродом!

— Вот видите? — заметила Эсме. — Граф Олаф уже делает вашу жизнь лучше. А ты, Колетт, смотри, что я принесла тебе.

Наблюдавшие за ней Бодлеры увидели, как она вытащила из мешка что-то длинное и черное — платье, которое уже попадалось им в багажнике автомобиля.

— Оно мешковатое, — пояснила Эсме, — ты сможешь в нем извиваться как угодно, и никто не заметит, что ты женщина-змея.

— Сбывается моя мечта! — воскликнула Колетт, выхватывая платье из рук Эсме. — Да за такое платье я готова сто человек спихнуть в яму со львами

— А ты, Кевин, — сказала Эсме, — видишь этот кусок веревки? Повернись, я привяжу тебе за спину правую руку, и ты не сможешь ею действовать.