Зал взрывается аплодисментами. Олежик свистит возле сцены и показывает мне два больших пальца вверх. А я спускаюсь на не совсем твердых конечностях обратно в зал.

— Катя, ты просто умничка! — подбадривает меня Лаура.

— Очень хорошая речь! Не за что бы не догадалась, что импровизация, если бы не знала наверняка. — хвалит меня Татьяна.

Ко мне подходят еще какие-то незнакомые люди, пожимают мне руку, говорят, что разделяют мою позицию и прочее-прочее-прочее.

А я в панике оглядываюсь по сторонам ища взглядом Шевцова, потому вижу, что Ильин и Белецкий уже вернулись и сидят на своих местах. А еще они оба пристально смотрят на меня. Валентин Иванович с изучающим интересом, а Руслан со своей привычной ехидной ухмылкой.

Я подхожу к ним, полная решимости поинтересоваться местонахождением босса, но Ильин опережает меня:

— Было приятно вас слушать. — делает он комплимент. — Не знал, что у Ярослава такая разносторонне развитая сотрудница.

— Благодарю. — кротко улыбаюсь, принимая его незатейливые комплименты и ненавязчиво возвращаюсь к тому вопросу, что интересует меня больше всего, — А где же сам Ярослав Витальевич?

— А он отошел ненадолго. — все с той же насмешкой комментирует Белецкий, никак не проясняя ситуацию.

От волнения у меня потеют руки. Больше всего на свете ненавижу неопределенность, она меня дико нервирует. Не в силах усидеть на одном месте я срываюсь к мужским туалетам. Стараюсь идти как можно более спокойно. Не знаю, на сколько хорошо у меня получается, но внутреннее напряжение раздирает изнутри!

Я замираю по стойке смирно, как только встречаюсь взглядом с серыми омутами за прозрачным стеклом. Босс явно удивлен моим неожиданным появлением под дверями мужской уборной, но никак не комментирует это.

Он мешкает лишь мгновение, а затем улыбается мне одними уголками губ, давая тем самым надежду на лучшее, подходит практически в плотную и в самые губы тягуче шепчет:

— Ко-о-отик. — его взгляд становится суровым, а улыбка превращается в хищный оскал. — Так значит это не просто милое прозвище, но еще и твой псевдоним?

Глупо моргаю глядя боссу в глаза, которые находятся на расстоянии десяти сантиметров от моих и не могу вымолвить ни слова.

«Он знает» — одна единственная мысль бьет набатом по мозгам. Что теперь будет?

— Это ведь Славка тебя попросил, да? — продолжает свой допрос Ярослав так и не отодвинувшись ни на сантиметр.

— Не-Нет. — заикаясь отвечаю.

— Да ладно? — не верит мне он. — Это ведь он тебя устроил ко мне. Решил исподтишка действовать, когда я к его советам прислушиваться не стал… — уже не понятно для кого говорит шеф усмехаясь. — Вот же проходимец мелкий! Тебе ведь и даром не нужна эта работа, так?

— Нужна! — тут же горячо уверяю его, стоит лишь вспомнить, какие последствия обрушаться на меня из-за увольнения.

— И зачем же, позволь узнать? — скептически выгнул он бровь.

— Мама не знает, что я веду блог! — решила я сказать ему хотя бы часть правды. Самую важную на мой взгляд. — Она неожиданно приехала к нам погостить на месяц. Я не могу рассказать ей… И мне правда очень нужна эта работа. — умоляюще смотрю в глаза шефа.

Я зажмуриваюсь и жду гневной тирады от начальства, но вместо этого он заливисто хохочет. Но поймав мой взгляд полный недоумения все же спрашивает:

— Мама? Серьезно? — ржет этот наглец. — Ты боишься рассказать маме, что ты блогер?

— Да! И что? — тут же нахохлилась я.

Шевцов отступил на шаг назад и смерил меня оценивающим взглядом.

— Катя, тебе двадцать три. Насколько я понял, ты уже давным-давно живешь отдельно от родителей, обеспечиваешь себя сама и не в чем не нуждаешься. Но до сих пор боишься не угодить своей маме?

И хотя весь его монолог был насквозь пропитан скепсисом, рациональное зерно в нем было. Я просто привыкла плыть по течению. Быть хорошей дочкой, не разочаровывать и беспрекословно слушаться. Я никогда не пыталась изменить этот расклад, предпочитая делать втихушку так как хочется мне, не заявляя во все услышания о своих желаниях. Но может именно поэтому мама так до сих пор и относится ко мне, как к маленькой девочке?

Задумавшись о глобальном я на несколько мгновений забыла о том, где нахожусь и какие неприятности заработала на свою «Кардашьян». Да, босс был прав, но во мне взыграл протест и острое чувство противоречия из-за его надменного менторского тона.

— Вот только не надо здесь умничать! — скривилась я.

— А я сказал что-то слишком умное для тебя? — с притворным удивлением спросил шеф. — Вроде бы очевидные вещи.

— Какой же вы хам! — рассердилась я еще больше.

— А мы снова на «вы»? — прищурив глаза Шевцов стал надвигаться на меня.

Буря в его глазах пугала и завораживала одновременно, я даже слегка попятилась назад под действием его подавляющей ауры. Но, кажется, этим только больше его подстегнула.

— Вы… Ты чего это?

— У тебя больше нет здесь никаких важных дел? — задал он вдруг неожиданный вопрос настигнув меня.

— Нет. — растерянно ответила я.

— Тогда поехали домой. — предложил он и подхватив меня под предплечье повел к выходу.

Сказать, что я была озадачена его поведением — это не сказать ничего. Все бы сейчас отдала, чтобы хоть на секунду заглянуть в его мысли и понять, что меня ждет.

Потерять работу будет обидно, как и проиграть глупый батл Белецкому. Признаться маме во всем будет страшно, но это уже скорее даже необходимо. А вот перспектива разочаровать Шевцова кажется куда страшнее. Я ведь не просто скрыла от него свой вид деятельности, но и выставила его не в самом лучшем свете… Да, случайно. Но кому это сейчас интересно?

Понурив голову, я безропотно поплелась за боссом, который торопливо тащил меня на буксире к выходу.

Машина. Главное добраться до машины и усадить в нее мою несносную помощницу, которая сейчас покорно и безмолвно семенит рядом.

Теперь стало понятно ее странное поведение с самого начала вечера. Я-то дурак, думал, что она стушевалась от масштаба мероприятия, количества гостей и прочего. А оказалось, что наоборот.

Да и вообще, почему я так решил? Даже не будь она популярным блогером, на затворницу и скромницу Катя явно не тянет. Однако, безусловно, смущение ей тоже не чуждо. По крайней мере я не раз замечал ее застенчивый румянец, хотя только сейчас мелькнула мысль о том, что он мог быть связан конкретно со мной, а не с ее робостью в целом. Почему-то раньше я даже не предполагал такой вариант. А теперь все перевернулось с ног на голову.

Трудно описать, что я почувствовал, когда наконец-то коснулся ее так, как мне давно хотелось. Единственным желанием в тот момент было сгрести ее в охапку и увезти подальше отсюда, но я не мог оставить подвешенным вопрос о сотрудничестве с Ильиным, поэтому с огромным усилием вернулся к делам.