Османы наверняка изрядно удивились такому повороту событий, но упускать подарок судьбы, конечно же, не стали. Орудия вражеского крейсера швырнули в парящий линкор то ли пять то ли шесть тяжелых снарядов, и пусть магические барьеры «Челюсти» в отличии от орудийных систем работали как надо, ущерб боевому духу русского воздушного флота все же был нанесен. И даже тот факт, что на судно пиратов обрушили свою мощь другие летательные аппараты вышедший из Владивостока эскадры, обладающие дальнобойной артиллерией, сей факт уже не изменил. Вдобавок пестрящий дырами в обшивке броненосец, в который врезалась запущенная с одного из мелких судов яркая оранжевая сфера, после которой остались гуляющие по металлической обшивке туда-сюда разряды непонятной энергии, вдруг начал резко терять высоту и словно кирпич устремился к бушующим далеко внизу волнам, а терпящееся бедствие судно наперегонки стали покидать те немногие счастливчики, которые либо сами умели летать, либо владели левитационными артефактами. Однако не только русским кораблям доставалось от боевой магии. Там, где скучились воедино конвойные грузовые суда, внезапно ударили молнии. И не куда-нибудь, а точно в тех осман, которые осмелились туда высадиться. Генерируемые тучами десятки ослепительно ярких разрядов небесного пламени гуляли туда-сюда секунд шесть или даже семь, выжигая абордажников, ломая мачты пришвартовавшимся летательным аппаратом и поджигая их паруса. Точный ущерб от буйства контролируемой кем-то стихии с такого расстояния Олег оценить затруднялся, однако сомнений не было — речь идет о десятках, а скорее даже сотнях погибших. Грозовые тучи летали достаточно низко, и теперь стало ясно, почему сражение происходит под ними. Просто среди русских чародеев нашелся довольно могущественный аэромант, способный поставить окружающую среду себе на службу. Ну а врагам волей неволей пришлось опуститься на уровень, где в них периодически били молнии, поскольку вести прицельный огонь сквозь покров бури с приличной высоты являлось попросту невозможным. К сожалению, более опытный и искусный коллега Святослава не мог в одиночку переломить ход сражения или хотя бы компенсировать бедственное состояние охранявших ценные грузы боевых кораблей. Мелкие корабли охранения конвоя в настоящий момент почти все были взяты на абордаж, изуродованы до состояния едва-едва держащихся в воздухе инвалидов или даже сбиты. Ну а парочка потрепанных союзных крейсеров в данный момент дружно развернулась к самым крупным врагам кормой и старательно пыталась разорвать расстояние, чтобы то ли выйти из боя, то ли заложить широкий крюк и пойти на соединение с основными силами. Однако удобного случая побольше ущипнуть пиратов они не упускали: прямо на глазах у Олега дружный залп из нескольких десятков ядер, выпущенных с левого борта ближайшего беглеца, накрыл двухмачтовую османскую то ли шхуну, то ли шебеку…И напрочь оторвал ей нос, изорвал мачты и причинил множество других повреждений.

— Даже удивительно, что конвой вообще хоть как-то продержался до нашего прибытия. Мы ведь двигались не особо и быстро, поскольку купеческие баржи отнюдь не показывали чудеса скорости и этим тормозили всю эскадру, — отстраненно подумал Олег, неторопливо накачивая энергией максимально крупный огненный шар, который он только мог удержать стабильным. С учетом того, что относительно мелкие корабли противников почти все решили оставить в покое избитые грузовозы и переключились на нового врага, кому-нибудь из них он и сугубо своими силами мог неплохо подпалить паруса. Или команду. А лучше бы все и сразу. Барьеры то они, наверное, успели к настоящему моменту хоть немного истощить. — На один турецкий крейсер приходится где-то парочка судов поменьше, ну и на наш — тоже. Значит у нападающих было трехкратное преимущество или типа того…Ну, если кораблей сопровождения не успели слишком много сбить, пока мы еще находились вне зоны видимости.

Артиллерия «Челюсти» изрядно удивила Олега, выпустив новый залп. По меркам этого мира подобную скорострельность следовало признать выдающейся, а для русского воздушного флота, в котором до сих пор дульнозарядные орудия на черном порохе зачастую применялись, данный результат был и вовсе феноменален! Жаль только, точности у наводчиков прибавилась не особо. Из десяти мощнейших снарядов, способных рвать стальную броню в клочья, только один хоть куда-то попал. Но сделал он это точно случайно, ибо с тактической точки зрения не имело ни малейшего смысла целиться в летающий костер, который пусть потерял ворох пылающих обломков, но в целом отнесся к нападкам на себя стоически и продолжил разгонять тьму светом своего пламени и даже высоту ни капельки не потерял. Практически одновременно с началом пальбы в никуда открыли огонь и подтянувшиеся к месту боя остальные османские крейсеры, которые вроде сигнальными сообщениями при помощи флажков не обменивались, однако какие-то линии коммуникации между собой их капитаны точно поддерживали. Залп вражеский снарядов ударил по приближающейся русской эскадре, и сердце чародея на какую-то секунду испуганно замерло, а потом снова забилось четко и ровно. Османы вряд ли знали причину, по которой большой и грозный парящий линкор вдруг превратился в пусть прочную, но мишень. Однако упускать своего преимущества явно не собирались и потому стреляли преимущество в снабженный десятью грозными орудийными башнями флагман русских сил — ну в самом-то деле, ну а вдруг противник возьмет и исправится?! Чего надо там починит, кого надо накажет…Ну не были они знакомы с личностью вражеского командующего, а иначе бы не испытывали подобных опасений.

Линкор продолжал упорно передавать сигнал «Стрелять по моей цели», однако поскольку он ни в кого ни разу еще не попал, ну если пылающих обломков не считать, то корабли эскадры принялись бить туда, куда им было удобнее. Зато «Челюсть» начал покрываться ледяной броней и засверкал в свете молний немногим хуже, чем елочная новогодняя игрушка. И, кажется, это даже было вполне себе эффективной мерой защиты от вражеского огня. Капитаном боярин-криомант являлся в лучшем случае посредственным, однако в колдовстве толк он определенно знал. Один из османских снарядов порвался через магические барьеры и ударил в покрытый замерзшей водой такелаж…Вот только часть покрывающей паруса и канаты замороженной жидкости буквально прыгнула ему навстречу и обволокла собой. Взрыв эту скорлупу разметал, однако значимого ущерба конструкциям уже не нанес. Максимум — чего-то или кого-то порезал осколками, однако особой убойной силы те явно не имели. Орудия на носу «Котяры», заметно отличавшиеся в лучшую сторону от бортовых пушек, выстрелили в османский крейсер, напоминающий крупный океанский пароход из-за двух дымящихся черных труб. Правда одна из них уже была погнута, а закопченная гондола изрядно сморщилась из-за множества дыр, однако форму свою все-таки держала. Не то сработало разделение подобных мешков для пара на отдельные независимые сегменты, не то какие-нибудь особо усердные духи залатали пробоины изнутри. Один снаряд прошел мимо цели, второй завяз в магических барьерах вражеского судна, бывшего крупнее сделанной Олегом самоделки раз эдак в десять. А вот выпущенные вроде бы одной из купеческих барж ядра прорвались внутрь…И по большей части безвредно отлетели от покрывающей пиратское судно брони, лишь оставив на память после себя маленькие вмятины. Впрочем, парочку человек на верхней палубе все-таки разорвало, да одну маленькую вращающуюся пушечку своротило, следовательно, напрасной атаки все-таки не была.