Мягко обняв ее за плечи, Себастьян произнес:

— М-да, не самые жизнерадостные мысли накануне собственной свадьбы. И как давно ты поняла, что Джастин отнюдь не герой твоего романа?

— Не знаю… Теперь кажется, что подсознательно всегда чувствовала это. Однако оформилась подобная мысль не так давно, недели две назад.

В зеленых глазах промелькнуло странное выражение.

— Она совпала с моим приездом, не так ли?

Даниэла, подняв заплаканное лицо, удивленно приоткрыла рот.

— Так! Но как ты об этом догадался?

— Не важно… Заранее прости за нескромный вопрос, но… Даниэла, ты не любишь Джастина?

Она смущенно кашлянула.

— За те месяцы, что мы провели вместе, я очень привыкла к нему. Он хороший, работящий, добрый человек. Он просто не может не нравиться.

— Но ты не любишь его, да?

Даниэла виновато склонила голову.

— Мне так стыдно… Несмотря на все недостатки Джастина, я сильно к нему привязалась. Но можно ли назвать такую привязанность любовью — не знаю.

Себастьян задумчиво сорвал цветок с клумбы, возле которой они стояли, и принялся бездумно вертеть его в руках. Как бы размышляя вслух, он произнес:

— Кто вообще знает, что такое любовь? Люди не всегда женятся лишь из-за внезапно вспыхнувшей страсти. Более того, счастливый брак зачастую строится совсем на других основах: взаимопонимание и уважение, общие интересы, умение идти на компромисс, терпение и уступчивость.

— Но без любви все это не стоит и ломаного гроша! — горячо воскликнула Даниэла. — Там, где люди сходятся лишь потому, что им так удобно, лицемерно толковать о каком-то счастье.

Она также сорвала фиалку и принялась нервно обрывать лепестки.

Себастьян, вдруг бросив цветок, пристально взглянул на молодую женщину.

— По-твоему, главное в жизни — любовь?

— Без нее остальное теряет смысл, — подтвердила Даниэла.

— А как же альтруизм? Бескорыстное служение людям?

Она в свою очередь оторвала взгляд от истерзанной фиалки и посмотрела в его зеленые глаза.

— Я всего лишь обычная женщина, Себастьян. Не Жанна д'Арк, не Анжела Дэвис, не Мата Хари. Я счастлива, если при помощи моего дара могу помогать людям. Но это не приносит с собой личного, чисто женского счастья. Понимаешь?

— Более чем. — Зеленые глаза потемнели. Себастьян вплотную приблизился к Даниэле и нежно заключил ее трепещущие руки в свои. — Открою маленькую тайну. Большинству мужчин тоже не хватает чисто человеческой заботы и ласки. Нам тоже хочется иметь ту единственную, которая одна во всем свете способна понять и оценить нас. И ради такой женщины мы способны обойти весь свет и совершить безумные подвиги. Однако, к сожалению, такие женщины попадаются слишком редко…

— Как и мужчины, — словно эхо отозвалась Даниэла. — А когда их находишь, какой-то злой гений все равно не дозволяет быть вместе с любимым.

Мужские руки скользнули выше, по запястьям к локтям, и остановились на хрупких плечах, едва прикрытых тонкой изумрудной тканью. Внезапно охрипшим голосом Себастьян произнес:

— Увы, таков рок. Счастливая встреча иногда происходит слишком поздно. Ты понимаешь, что наконец встретил ту, которую ждал всю жизнь. А в следующее мгновение узнаешь, что она уже замужем. Или готовится выйти замуж.

— Она, отчаявшись встретить принца на белом коне, сказала себе, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, — продолжила Даниэла, чувствуя жутковато-веселящий холодок в груди. Молодой женщине казалось, будто она балансирует на лезвии бритвы. Однако расставаться с этим ощущением почему-то не хотелось. — Решает навсегда связать с ним свою судьбу, утешаясь, что со временем избранник станет для нее чем-то вроде желанного журавля, А в один прекрасный день, будучи без пяти минут законной супругой, вдруг понимает, что безумно влюблена в другого…

— Плачет ночами, проклиная злосчастную судьбу, и молит Бога о том, чтобы он придал ей сил и решимости забыть любовь, которая явилась слишком поздно?

Даниэла почувствовала, что ее глаза снова наполняются слезами. Слова Себастьяна проникли в самое сердце. Тихо она спросила:

— Откуда ты знаешь, что испытывает несчастная женщина, Себастьян?

— Потому что несчастный мужчина испытывает то же самое, Даниэла. Тебе ведь знакомо мучительно-щемящее чувство, способное свести с ума, которое возникает в тот момент, когда родной человечек находится в какой-то паре сантиметров от тебя? Ты ощущаешь его дыхание, видишь улыбку, чувствуешь будоражащий запах, но не имеешь права обнять, поцеловать, сказать наконец-то о том, как сильно любишь?

Даниэла согласно кивнула. Ее зрачки расширились, глаза лихорадочно сверкали.

— В такие минуты хочется наплевать на все и отдаться восторгу страсти. Сердце болезненно сжимается от горя и бессилия. Разум отключается, отказываясь понимать, почему вместо того, чтобы дарить и с благодарностью принимать любовь, выстраданную долгими одинокими ночами, нужно делать вид, будто ничего не происходит.

— А может, и не надо делать вид, будто ничего не происходит? — От проникновенного мужского голоса у Даниэлы едва не подкосились ноги. — В жизни и так слишком много лжи. Возможно, наши чувства заслуживают, чтобы не скрывать их хотя бы от того, к кому они обращены?

Себастьян медленно провел пальцами по щеке молодой женщины, отчего ее тело сладко затрепетало. Обвел контур губ, затем зарылся в густые темные волосы.

Бессознательно Даниэла подалась ему навстречу и приподнялась на цыпочки. Алый рот приоткрылся в ожидании. Будучи не в силах да и не желая долее противостоять сильнейшему искушению, Себастьян порывисто вздохнул и с легким стоном приник к податливым губам, вложив в поцелуй все свое искусство, жар и страсть, на которые только был способен.

Волна неизведанных прежде эмоций захлестнула Даниэлу. Кровь бросилась в голову, пульс зачастил, сердце забилось как сумасшедшее. Еще никто не целовал ее так пылко и одновременно так нежно! Казалось, почва уплывает из-под ног. Все вокруг вдруг стало далеким и ненужным. Хотелось, чтобы в целом мире осталось только их двое, Себастьян и она, и тогда земля превратилась бы в настоящий рай!

Однако когда жадные мужские губы скользнули ниже, к соблазнительной ложбинке, виднеющейся в вырезе платья, Даниэла вдруг опомнилась и оттолкнула Себастьяна. Лихорадочно поправляя туалет, осипшим голосом прошептала:

— О Боже, что мы делаем! Мы не должны поступать так! Как я теперь посмотрю в глаза Джастину?

Напоминание о старшем брате мгновенно отрезвило Себастьяна. Он отступил в сторону.

— Прости. Я один во всем виноват.

— Нет, мы оба. Какой кошмар!..

Пунцовая от стыда, Даниэла растерянно теребила край платья. Неожиданно ей стало холодно, и она зябко поежилась.