– Почему бы и нет? – сказала тогда Фредрика. – Ведь вы с ними ровесники.

Для Фредрики возраст не играл роли, однако она понимала, что далеко не все разделяют ее точку зрения. Другие мамы в группе раннего развития смотрели на нее с ужасом, когда она рассказывала об отце Саги. Они улыбались, но в глазах у них светилась паника. Своим жизненным выбором она провоцировала их, лишала уверенности в том, что все должно быть так, а не иначе.

Фредрика вернулась в кухню. Думать о других мамочках в группе раннего развития – не лучший способ успокоиться. Если она хочет заснуть, надо подумать о чем-то другом.

Но только не о Ребекке Тролле.

Снова образы, мелькающие, как в фильме. Бензопила, которая поднимается, режет, разрывает на куски. Фредрика закрыла глаза ладонями, желая отогнать страшные видения. Думать о другом, думать о другом…

Если бы Ребекка Тролле осталась жива и решила бы родить ребенка, она была бы сейчас одной из стокгольмских молодых мамочек. Более чем на десять лет моложе Фредрики. Однако Ребекка не хотела оставлять ребенка, Фредрика чувствовала это всем телом. Она пошла в консультацию, вела разговоры об аборте. Не рассказала никому из подруг. Неужели она была так одинока – или существовали другие причины, по которым она молчала о таком важном деле?

Петер и другие следователи расспрашивали ближайших знакомых Ребекки, обязывая их не разглашать сведения, которые стали им известны на допросе. Они не хотели, чтобы информация о беременности Ребекки просочилась в СМИ раньше времени. Никто не слышал о том, что Ребекка беременна, однако до многих дошли слухи, что она предлагала интимные услуги через Интернет. Как это возможно?

Ответ был прост: это невозможно.

Во всяком случае, и то и другое вместе. Человек, носивший в себе тайны такого масштаба, не смог бы посвящать себя учебе, плаванию для младенцев, церковному хору, друзьям и программе кураторства.

Однако беременность – неоспоримый медицинский факт. А вот слухи о том, что девушка торговала собой, доказанным фактом не являются. Они не вписываются в общую картину, противоречат ей.

Переполненная тревожными мыслями, Фредрика вернулась в спальню и улеглась рядом со Спенсером.

– Что, не спится? – пробормотал он.

Она не ответила, прижалась к нему, положила голову ему на плечо.

А мысли по-прежнему крутились вокруг Ребекки Тролле.

Трупа в полиэтиленовых мешках.

Насилия, которому подверглась жертва.

Бензопилы. Пила что-то говорила об убийце – только Фредрика никак не могла это ухватить. Внезапно у нее мелькнула мысль: привычка. Он уже привык убивать.

Допрос свидетельницы Фредрики Бергман

02.05.2009, 17.15

(запись на диктофон)

Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Фредрика Бергман (свидетельница).

Урбан: Хотя вы обнаружили еще одну жертву, вы по-прежнему придерживались версии, что убийцей является Хокан Нильссон?

Фредрика: Ничего мы не придерживались, вопрос оставался открытым.

Рогер: А второй труп, как обстояло дело с ним?

Фредрика: Понадобилось время, чтобы установить личность.

Урбан: Потому что вы совершили ошибку.

Фредрика: Потому что мы придерживались фактов.

Рогер: А Петер Рюд? Он соблюдал правила игры?

Фредрика: На все сто.

Урбан: А Алекс Рехт?

Фредрика: Он тоже строго соблюдал правила игры.

Урбан: Я, скорее, имел в виду его душевное состояние.

Фредрика: Все это время он был в хорошем состоянии.

Рогер: А вы?

Фредрика: Со мной тоже все было в порядке.

Урбан: Я, скорее, имею в виду правила игры.

Фредрика: Не понимаю вопроса.

Урбан: Я имею в виду, вы следовали в своей работе всем законам и правилам?

Фредрика: Разумеется.

Рогер: И не скрывали улики?

(Молчание.)

Фредрика: Нет.

Урбан: И даже тогда, когда осматривали имущество Ребекки в гараже?

Фредрика: Нет.

(Молчание.)

Рогер: А Теа Альдрин? Ее вы уже должны были обнаружить на том этапе?

Фредрика: Нет, тогда еще нет.

Урбан: Вам это не кажется странным?

Фредрика: Ведение следствия затруднял тот факт, что тела очень долго пролежали в земле. Мы постоянно находились в ожидании результатов анализов и экспертиз. Все это требовало времени.

Урбан: Да, это оборотная сторона тщательности – все происходит очень медленно.

Рогер: А что произошло потом? Итак, вы собирались вызвать на допрос и Хокана Нильссона, и Густава Шёё. Но вы, как всегда, понеслись по какому-то своему следу. Не так ли?

(Молчание.)

Урбан: Ведь это была ваша идея – еще раз обследовать имущество, хранящееся в гараже?

Фредрика: Да.

Рогер: И что вы там обнаружили?

(Молчание.)

Урбан: Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

(Молчание.)

Рогер: Там вы обнаружили имя Спенсера, да?

Фредрика (шепотом): Да.

13

Второй труп в той же могиле. Выпив кофе все из той же идиотской чашки, Теа с грохотом поставила ее на стол. От потрясения что-то сжалось в груди. Кто этот человек, нашедший вечный покой в нескольких метрах от Ребекки Тролле? Полиция отказывалась давать комментарии, сообщила лишь, что это мужчина и что он пролежал в земле не менее двадцати лет. А может, и все тридцать.

Тридцать лет. Долго же его искали!

Теа потянулась за утренней газетой. Находка двух трупов вызвала большой резонанс. Огромный поток новостей поступает в редакции каждый день, однако среди них мало столь увлекательных, как двойное убийство. Газеты вопрошали, нет ли связи между этими случаями, хотя и прошло столько лет. А полиция отмалчивалась.

Они молчат, потому что ничего не знают.

Отец Теа сам был полицейским. Поэтому она считала, что понимает их ход мыслей. Всего один раз он навестил ее в тюрьме. Она затруднялась сказать, отражало ли это степень его родительской заботы и профессиональной смекалки.

– Теа, ты должна начать говорить, – заявил он ей. – Если хочешь что-то сказать в свою защиту, сделай это сейчас. Потом будет поздно.