– Это твоя дочь! Хочешь ты этого или нет, придется за ней ухаживать. Кормить, гулять, менять подгузник, играть, – цедит Данил.

Его голос доносится из спальни. Похоже, супруги ссорятся…

– Доброе утро! Я пришла! – прекращаю их споры на корню, не желая невольно услышать то, что для моих ушей не предназначено.

– Слава богу, Роксана пришла! – театрально вскрикивает Марина, словно это не я, а сам Господь пожаловал к ней в дом. – Скорее мой руки и забирай… ее.

Ей не нужен ребенок. Не нужен Данил – это видно по глазам. В них есть хищный огонек собственницы, но любви нет… Ей не важен он сам – лишь ее статус возле него. Неважны его желания, мечты и стремления, его боль, ночные кошмары, интересы, вкусы. Нет любви… Есть чувство финансовой стабильности, защищенности, причастности к некой элите, состоящей из бизнесменов города. Нет любви… Тогда почему они до сих пор вместе? Пытаются свалить заботу о Сашеньке друг на друга. Про Данила я такого сказать не могу – он хороший заботливый отец, но Марина… Неудивительно, что ее мальчик воспитывается бабушкой и живет далеко. И ее телефонных переговоров с сыном за все эти дни я не слышала.

– Я сегодня решил пойти на работу попозже, – улыбается Даня, завидев меня. Домашний, взъерошенный, с голыми ступнями, торчащими из просторных штанин, он вызывает в моей измученной груди тихий трепет… Сердце сжимается, забирая всю кровь, а потом толкается, больно кольнув ребра… Мой… Мой человек – до кончиков ногтей. И никакие трудности и страдания не разрушили любовь… Сколько мы их пережили, даже вспоминать страшно… И жили в ауле без удобств, чувствуя себя самыми счастливыми на свете людьми… Я варила шулюм из баранины на костре, Данил приносил воду из колодца и помогал мне стирать белье и мыть посуду. А мылись мы в бане… И там же занимались любовью… Кажется, мысли явно читаются в моих глазах, потому что Абу-Таир тоже краснеет, вскидывая на меня невольный взгляд.

– Хорошо. Подержите тогда Сашеньку, а я завтрак приготовлю, – киваю и отворачиваюсь.

Взбиваю яйца на омлет, варю гречневую крупу, ставлю на плиту кастрюлю с водой для супа. Марина вплывает в кухню королевой. Посвежевшая, в новой атласной пижаме, она уже не выглядит так жалко, как вчера. И я понимаю, почему – она выспалась, в то время как Данил всю ночь провел с малышкой.

– Спасибо, Роксана, – улыбается она снисходительно. – Вы лучшая обслуга, что была у нас с Данечкой за последнее время.

– Марина, это я делаю вам одолжение, а не вы мне, – отрезаю, метнув в нее уничтожающий взгляд. – У меня есть образование и профессия. И работу няней найти несложно. В другом месте. "Я работаю здесь из-за него, не из-за тебя…"

Данил не слышит нашего разговора – воркует с Сашей, прохаживаясь вдоль пылающего камина.

– Простите меня, – тушуется она, поднимая руки в примирительном жесте. – Я неправильно высказалась. Вы домашний персонал, а не… Ой, Данечка, садись завтракать. Роксана готовит, а я накрывать буду.

Марина отворачивается, а я, пользуясь ее замешательством, пишу Данилу сообщение:

«Есть кое-что на Марину. Надо поговорить. Через полчаса иду гулять с Сашей».

«Подожду вас в машине за углом», – отвечает он и чуть заметно кивает.

Глава 13

Роксана.

Марина натягивает улыбку, прислуживая мужу. Раскладывает по столу тарелки, наливает Данилу кофе, ведет себя, как примерная женушка и мамаша. Хотя нет – с «мамашей» я переборщила. На Сашеньку Марина поглядывает со смесью раздражения и тоски. Мне ужасно хочется посмотреть на ее взрослого сына и понять, что с ней не так? Кто она и почему рожала в Чечне? Что делала там? Кажется, я придумала, как мне ее разговорить, а пока…

– Пойду соберу Сашу на прогулку. Марина, вы идите отдыхать, я вернусь и помою посуду, – воркую как ни в чем не бывало.

– Мне тоже пора на работу, – Данил вытирает губы салфеткой и поднимается с места.

– Ничего страшного, Роксана, я в состоянии положить посуду в посудомоечную машину. Идите, не волнуйтесь.

И снова улыбка – нарочито вежливая, добродушная. Как же можно так играть? Как она живет потом – с расколотым ото лжи сердцем?

Кормлю Сашу в детской комнате, одеваю и спускаюсь в прихожую. Данила уже нет – ушел раньше, как мы и договаривались. После ухода мужа Марина тотчас теряет ко всему интерес – варит кофе и разваливается на кресле-качалке возле камина с телефонной трубкой в руках.

Выталкиваю коляску на улицу и топаю по хрустящему снегу. Уже декабрь… Скоро Новый год со сверкающей ароматной елкой, подарками и морем шоколадных конфет. Не представляю, как он пройдет сейчас, когда я нашла Абу-Таира? Подарила своему сыну папу…

– Рокси, – Данил распахивает дверь машины и окрикивает меня. – Сядешь в машину или на улице поговорим?

Красивый мужчина… Высокий, надежный. Я знаю, какие у него широкие плечи, тугие мышцы на груди и густые волосы…

– На улице. Сашенька засыпает, – строго бросаю я. – Таир, я…

– Данил, Рокси… Данил. Привыкай так меня называть. Данил – мое имя при рождении.

– Хорошо, я поняла. Данил, я кое-что узнала о Марине… Я…

– Ты копала под нее, Катя? Зачем? Я же попросил у тебя немного времени? Она скоро обо всем узнает, обещаю, – произносит Данил, называя меня родным именем.

– Прости, Данил. Я не смогла совладать с любопытством. Она… Она рассказала, что ты выкрикиваешь во сне имя Катя. Удивилась, почему ты решил назвать девочку не Катя, а Сашенька.

– Она… Марина все это тебе рассказала? – хмурится он, смахивая снежинки с плеч. – Зачем, не понимаю? Это же… Нормальный человек никогда бы не додумался делать это…

– Вот именно. Делиться такими секретами с приходящей домработницей… Такое себе… Она смотрела на меня так, словно все знает о нас. Провоцировала на эмоции. А я… Я как раз резала мясо и при упоминании своего имени вздрогнула.

– Черт! И что ты узнала? Такого, о чем не знаю я? Она не конторская, Катя. Марина человек со стороны, – недоверчиво качает головой Данил.

– Она рожала первого ребенка в Чечне. Ты знал, что Марина была в Чечне? Что она там делала?

Лицо Таира искажается от застывшего на нем ужаса. Кажется, я наяву слышу, как в его голове крутятся шестеренки… О чем он думает?

– Я не проверял это, – сухо бросает он.

– А я женщина, Данил… И проверила все. Уверена, ты и ее ребёнка ни разу не видел.

– Видел пару раз. Его воспитывает бабушка. Рокси, я