Урманов кивнул головой и посмотрел на часы.

– Я просто не представляю, как вы облегчили мне жизнь. Одно светлое пятно за всю неделю. Жена плачет, теща с ума сходит, сын вне себя от переживаний, а тут вы – как лучик ясный…

– А что случилось-то?

– Да так, ерунда. РУБОП взял и закрыл три автостоянки моего сына. Совершенно необоснованно, представьте себе. Хоть в суд иди.

– А где стоянки расположены?

– Да ерунда, в центре…

– А как названия?

– Да ерунда… ООО «Тихон»…

Ююкин вздохнул:

– Дело у начальника РУБОПа. Простите, но ничем помочь не могу…

– Может, выяснить хотя бы…

– Я у Буслаева ничего выяснять не буду. Но когда дело в суд пойдет, вы мне позвоните, может, что-то и подумаем…

Это было умно.

Есть люди, которые начинают нравиться сразу, едва попадают в твое поле зрения. Когда Мокин переговорил по телефону с Максом и тот сказал, что может посоветовать человека, который изучил преступный мир МКАД даже лучше, чем изучили его они, Макс с Понтом, мне поначалу показалось, что это какой-то преподвыподверт «таксистов». Мы немало интереса проявили к их персонам, и теперь они пытаются нас куда-то увести в сторону от серебристого «Мерседеса».

Но Володя Пострелов нас переубедил. Приехав на встречу в пятилетнем «Вольво», он поздоровался с каждым и для каждого назвал свое имя. Из него рвался наружу типичный экстраверт. Он не мог жить спокойно сам и принуждал к эксцентричным поступкам других. Потом выяснилось следующее.

Уже год Вова, после того как его «Камри» погнули «таксисты», ведет с ними невидимую борьбу. Ненависть его подпитывается тем, что его таки развели. За сорванный с болтов бампер он с перепугу отдал все, что имел, а в карманах у него на тот момент было две тысячи долларов, полученных за работу системным администратором в ночном клубе. С этих пор жизнь нашего нового знакомого круто изменилась. Он ушел из ночного клуба, стал подрабатывать «скорой помощью» ПК на выездах, и первое время все высматривал на МКАД «очкастый» «Мерседес», наказавший его за простоту отношения к жизни. «Очкарика» он так и не обнаружил, зато полностью изучил внутренний мир «таксистов» и ареал их обитания. Где он только не появлялся с рациональными предложениями. Не выгнали его только из управления по строительству Москвы, где работал некто Анатолий Георгиевич, председатель комитета по строительству дорог. Ужаснувшись масштабами проблемы, он познакомил Пострелова с заместителем начальника РУБОПа Москвы Ююкиным, и теперь тот, как говорит Володя, «работает с ним». Попытаться пропихнуть такое заявление в среду обожженных молоком и теперь дующих на холодную воду фраеров – нас – может только очень энергичный молодой человек.

Голев не выдержал и задал вопрос, не задать который было бы просто нелогично:

– Вовчик, я понять не могу. Нас с тобой познакомил Макс. «Таксист». В том смысле таксист, что счетчик включает, когда машина останавливается. А ты крутишь луну за священную войну с этими типами. Нескладная песня какая-то получается. Непостижимые моему уму танки произносишь.

Пострелов рассмеялся. И столько искренности было в этом смехе, что мне, не знаю почему, стало даже стыдно за Голева. Стыдно, что он так глуп, хотя только что этот вопрос крутился и в моей голове.

– Мужики, в стане врага нужно иметь своих людей и уметь с ними договариваться. Два раза я ехал за Понтом и видел, как он сгонял тачки. Все это я снимал на камеру. Этих нескольких метров пленки хватило бы, чтобы и Понта, и Макса закрыть лет на несколько. Но мы договорились. Мало-помалу они сдают мне коллег по цеху, работающих на других километрах МКАД. Согласитесь, километры – куда длиннее метров.

Мимо нас со свистом пронесся «Кадиллак». В лицо ударила струя холодного воздуха, в глаза забилась снежная пыль.

– И потом, Макс твой дружок, и он хотел пойти тебе навстречу, – добавил Володя. – За полгода я сдал ментам четыре коллектива, но из-за узколобых следователей они почему-то никак не могут доехать до суда. Ююкин прилагает все усилия, но что поделать… Ладно, вы ищете серебристый «Геленваген». Будем искать вместе. Хотя картина эта для меня подозрительна.

– Мы знаем о ваших подозрениях, – угрюмо пресек попытки начать все сначала Пискунов. – Машина не та, люди не те… Хватит. Поехали.

– Куда? – рассмеялся Вова.

– А что, мы здесь будем искать?

Мимо просвистел синий «Мерседес-МЛ», идущий за зеленым «Меганом». По соседней полосе их догонял «Мерседес Компрессор».

Интересно, сколько машин бьется на МКАД без помощи «таксистов»? Так летать – беду наживать.

Я забрался в машину Пострелова, за нами двинулся «Пассат». Не доезжая до МКАД по Можайскому шоссе, мы остановились и загнали «Фольксваген» на стоянку. Пострелов мотивировал это тем, что машина привлечет к себе внимание.

– А «Вольво» пламенного борца с таксомоторами внимания не привлечет? – спросил я.

– Неделю назад куплен, – продолжая веселиться, ответил Вовчик. Веселый человек. Не напоминал он своим видом грозного преследователя. Что снова меня смутило. Когда сдающие своих подельников «таксисты» сами предлагают в помощь человека, то мысль о провокации возникает как-то сама собой.

– Сейчас мы едем в придорожное кафе. На МКАД их тьма. Там поговорим с дружками тех, кого вы ищете.

– Откуда ты знаешь, в какое кафе нужно ехать? – Пискунов следил за временем внимательней нас. Ему продолжало казаться, что мы тратим его впустую.

– В любое кафе. Главное, чтобы оно находилось рядом с МКАД. Сейчас обеденное время. Значит, бригады приедут, чтобы напитать организмы калориями. Они тратят очень много энергии на работе, им нужно хорошо питаться.

– Вот, пожалуйста… – пробормотал он, сбрасывая скорость и включая указатель поворота. – Это мы удачно подъехали.

Признаться, ничего необычного я не заметил. Место, к которому мы съезжали, точнее, одноэтажное строение, из трубы которого валил дым, называлось «Приют». Отделка сайдингом, импровизированная парковка, неподалеку – платный туалет. У входа – десяток машин.

– Ты уверен, что тут черпают борщ и ломают пожарские котлеты те самые, нужные нам люди? – усомнился я, чувствуя молчаливую поддержку по поводу этого вопроса на заднем сиденье.

Володя вышел, вышли и мы. Пискнув сигнализацией, он направился к четырем машинам, стоящим чуть в стороне от остальных. Десятилетний «Мерседес-МЛ», «БМВ» седьмой серии тех же лет, «мерин-очкарик» и «Ауди».

Обойдя их, Пострелов криво улыбнулся.

– В качестве подставных в большинстве используются подержанные автомобили престижных и дорогих марок: «Мерседесы», на которых для вящей крутизны могут быть наклеены шильдики, обозначающие самые дорогие модели. «Бэхи» пятой и седьмой серий. «Ауди» «сотые» и «восьмидесятые» или А-6 самых первых выпусков. То есть автомобили с имиджем дорогих, реальная цена которых, однако, может колебаться в пределах десяти тысяч долларов. Более дорогие модели бить невыгодно.