— Кто это?

— Я, Джон Тейт, — ответил пловец, выплевывая морскую воду и стараясь ухватиться за бочку.

Сэм опустил руку и развязал веревку на поясе.

Он обернул ее вокруг затычки и просунул руку в петлю. Джон Тейт тоже ухватился за петлю.

Сэм попытался оттолкнуть его.

— Отцепись! Она моя.

Но паника удвоила силы Джона, и через минуту Сэм оставил его в покое. Он не мог тратить силы на борьбу с другим человеком, сильнее его.

Они держались за веревку во враждебном перемирии.

— Что случилось с Питером Миллером? — спросил Джон Тейт.

— К дьяволу Питера Миллера! — рявкнул Сэм.

Вода была холодной и темной, и оба рисовали себе, что может таиться у них под ногами. Стая чудовищных тигровых акул в этих широтах всегда следует за кораблем в надежде на отбросы и содержимое ведер с экскрементами, которое выплескивают за борт. Сэму приходилось видеть страшилище размером с полубаркас «Леди Эдвины», и сейчас он вспомнил об этом. Почувствовал, как тело дрожит и съеживается от холода и ужаса, представил себе ряды острых клыков, способные раскусить его надвое, как он раскусывает яблоко.

— Смотри!

Джон Тейт подавился: вода ударила его в открытый рот и заглушила слова. Сэм поднял голову и увидел вблизи в воде темный страшный бугор.

— Чертов Фрэнки вернулся, чтобы найти нас, — проворчал он, стуча зубами. Они в ужасе смотрели, как галеон движется на них, становясь с каждой секундой все больше. Наконец он закрыл все звезды, и они услышали голоса на палубе.

— Видите что-нибудь, мастер Дэниел?

Оклик капитана.

— Ничего, капитан, — прогудел с носа голос Большого Дэниела. С палубы почти невозможно разглядеть в темной воде бочку и две головы возле нее.

Галеон прошел, их ударило кормовой волной, и они закачались в кипящей воде, глядя, как удаляется кормовой огонь.

Дважды за ночь видели они этот огонь, но каждый раз корабль проходил все дальше от них. Много часов спустя, когда рассвело, они с ужасом ожидали, что увидят «Решительный», но корабля не было в поле зрения. Должно быть, на корабле посчитали их утонувшими и вернулись на первоначальный курс. Оцепенев от холода и усталости, они с трудом держались за неустойчивую опору.

— Земля там, — прошептал Сэм, когда волна подняла их и они смогли увидеть темные очертания побережья. — Близко, легко доплыть.

Джон Тейт ничего не ответил, он молча смотрел на Сэма покрасневшими опухшими глазами.

— Это твой лучший шанс. Ты силен и молод. А обо мне не беспокойся. — Голос Сэма от соли звучал хрипло.

— Ты не избавишься от меня так легко, Сэм Боуэлз, — прохрипел в ответ Джон Тейт, и Сэм замолчал. Он берег силы, потому что почти совсем оцепенел от холода.

Солнце поднялось выше, и они почувствовали головами его тепло, вначале мягкое, придававшее силы, но потом, как открытое пламя печи, обжигавшее кожу и ослеплявшее отражениями в воде.

Солнце продолжало подъем, но земля не приближалась, течение неумолимо несло их параллельно скалистому берегу и белым пляжам. Сэм тупо заметил, что совсем близко по поверхности воды проплыла тень облака. Но вот тень повернула и вернулась; теперь она двигалась против ветра, и Сэм шевельнулся и поднял голову.

— Господи Иисусе! — прохрипел он потрескавшимися, обожженными солью губами. Вода чистая, как стакан джина, и сквозь нее виден большой пятнистый силуэт с темными полосками, как у зебры, на спине. Он закричал.

Джон Тейт поднял голову.

— Что с тобой? Солнце тебя доконало, Сэм Боуэлз?

Он посмотрел в безумные глаза Сэма, потом медленно повернул голову и проследил за его взглядом. Оба увидели массивный раздвоенный хвост, который неуклюже поворачивался из стороны в сторону, толкая вперед гибкое тело. Акула поднималась, ее спинной плавник разорвал поверхность всего на толщину человеческого пальца, остальное оставалось под водой.

— Акула! — просипел Джон Тейт. — Тигровая!

Он принялся отчаянно дрыгать ногами, пытаясь повернуть бочку так, чтобы она и Сэм оказались между ним и акулой.

— Не дергайся! — рявкнул Сэм. — Она как кошка. Если шевельнешься, она набросится.

Они видели глаза акулы, маленькие для такого огромного туловища. Эти глаза смотрели на них непроницаемым взглядом, акула начала новый круг. Она все кружила и кружила, и каждый круг становился все уже, а центром его оставалась бочка.

— Эта гадина охотится на нас, как горностай на куропатку.

— Заткни пасть. Не шевелись, — простонал Сэм, но и он не мог больше сдерживать ужас. Его сфинктер разжался, мочевой пузырь непроизвольно начал опустошаться, и Сэм почувствовал, как вокруг стало тепло. Движения акулы мгновенно ускорились, она ощутила вкус экскрементов, и ее хвост задвигался быстрее. Спинной плавник поднялся над поверхностью на всю высоту, длинный и изогнутый, как лезвие серпа, каким жнут.

Хвост акулы взбил на воде белую пену, акула продолжала приближаться, пока мордой не задела бочку. Сэм с ужасом наблюдал за невероятным превращением гладкой головы. Верхняя губа выпятилась вперед и вверх, и стали видны широкие челюсти. Они раскрылись, ряды острых зубов выдвинулись вперед и вцепились в край деревянной бочки.

Оба моряка в панике старались вскарабкаться на бочку, чтобы не оставаться в воде. Они нечленораздельно кричали, цепляясь за бочку и отпихивая друг друга.

Акула отплыла назад и начала еще один ужасный круг. Под устремленными на моряков глазами огромным полумесяцем улыбалась разинутая пасть. Теперь ее целью стали бьющиеся в воде ноги людей, и она устремилась вперед, разрезая спиной воду.

Крик Джека Тейта резко оборвался, хотя рот его все еще был широко раскрыт, и Сэм видел его розовое горло. Оттуда шел только свист выходящего воздуха. Потом Тейт рывком исчез под поверхностью. Левой рукой он продолжал цепляться за край бочки, поэтому она наклонилась и закачалась, как поплавок.

— Отпусти! — крикнул Сэм. Его самого отбросило в сторону, и веревка врезалась ему в руку. Неожиданно бочка поднялась выше, рука Тейта, цеплявшаяся за веревку, продолжала дергаться. Вокруг нее расплылось розовое облачко.

Снова показалась голова Джона Тейта. Он хрипел, его кровавая слюна брызнула Сэму в глаза. Лицо Тейта было смертельно бледным, жизнь покидала его. Акула рвала под водой тело Тейта, дергала его, так что бочка снова закачалась. Когда она снова поднялась на поверхность, Сэм принялся отрывать руку Тейта.

— Прочь! — кричал он и человеку, и акуле. — Прочь от меня! — С безумной силой он вырвал веревочную петлю и толкнул тело Тейта в грудь, продолжая кричать: — Прочь от меня!

Джон Тейт не сопротивлялся. Глаза его оставались широко раскрытыми, и хотя губы шевелились, с них не срывалось ни звука. Тело его под поверхностью было перекушено пополам в поясе, кровь окрасила воду в темно-красный цвет. Акула снова схватила его и отплыла, глотая куски плоти.