Он протянул Летти открытку с изображением пасторального пейзажа. На обратной стороне оказались слова, написанные не обычным способом, а составленные из букв, вырезанных из какой-то книги. И слова эти содержали в себе угрозу.

«Мальчик из рода ослов

На всё ради денег готов.

Смерть беспощадна, увы –

Ему не сносить головы».

Летиция прочитала вслух, после чего с недоумением уставилась на Стефана Альберрана.

– Кто-то отправил эту открытку Джерому Эрделлину, – пояснил он. – Но кто, мы не знаем. Похоже, он решил, что над ним подшутили, и не придал посланию должного значения.

– Вот как… Вы чувствуете, от неё чем-то пахнет? – принюхалась к картонному прямоугольнику Летти. – Кажется, лавандой… лавандовой водой.

– В самом деле? – Альберран подошёл ближе, чтобы понюхать открытку, а, поскольку девушка всё ещё держала её в руках, ему пришлось наклониться, слегка задев её запястье волосами, которые оказались неожиданно мягкими. Летиция вздрогнула. – Вот теперь замечаю. Может быть, её отправила женщина?

– Почему женщина?

– Ведь, кажется, среди представительниц вашего пола – и круга – принято отсылать надушенные письма.

– Однако перед нами не простое письмо, господин Альберран! Кто станет поливать духами открытку, в которой угрожает адресату? Это… было бы глупо!

– Возможно, тот, кто её отправил, рассуждал иначе, – заметил он, выпрямляясь. Его лицо оказалось слишком близко. Летти даже смогла разглядеть маленький шрам на брови, который ничуть его не портил. – Но почему в стихотворении мальчик, а не мужчина? Странно как-то. И почему из рода ослов? Я пока не могу понять, – отступая на прежнее расстояние, добавил собеседник.

– На второй вопрос я могу вам ответить – Финнеас как-то рассказывал, что предки его приятеля по матери жили на ферме и разводили ослов. Сам Эрделлин этим, конечно же, не гордился, а предпочитал скрывать, хотя, получается, когда-то всё же проболтался. Ведь каждый альд желает иметь безупречную родословную, – сказала Летиция.

– Что ж, в аристократах вы разбираетесь лучше меня. Альда Мортон, а у вас не найдётся чаю? Или опять скажете, что ещё не время?

– Найдётся, – отозвалась Летти. – Разумеется. Для вас у меня всегда есть чай.

Летиция под предлогом того, что ей нужно непременно лично распорядиться насчёт чая, выскользнула из малой гостиной, в которой её остался дожидаться сотрудник Службы Правопорядка. Зашла на кухню – тут хозяйничала дородная повариха Томассина – и дождалась, когда вода в большом чайнике закипит, ворчливо булькая. После чего потянулась к шкафчику, где стояли жестяные баночки с чаем.

– Я сама заварю.

– Снова ворожить будете? – полюбопытствовала Томассина.

– Ты ведь и так знаешь, – вздохнула Летти. «Простите, господин Альберран, но я должна знать о ваших мыслях и планах больше, чем вы захотите мне рассказать, – добавила она про себя. – Вам это никак не повредит».

Кухарка уже не боялась того, что делала Летиция, а наблюдала с интересом. Особые секретные ингредиенты владелица особняка держала отдельно, под замком, и сейчас извлекла кое-что из плотно завязанного хлопкового мешочка. Тщательно отмерила дозу и насыпала в подогретый заварочный чайничек – вместе с чёрным чаем, в который добавила немного засушенной апельсиновой цедры и бергамотового масла.

– А вы разве не будете? – спустя несколько минут поинтересовался Стефан Альберран, увидев на подносе всего одну чашку. Если он и удивился тому, что хозяйка принесла поднос самостоятельно, то ничего не сказал. Всё его внимание занимала открытка, которую он вертел в руках, снова и снова перечитывая.

– Я недавно пила, – отозвалась Летти. Наполнила чашечку ароматным напитком и придвинула ближе к гостю вазочку с отколотыми от сахарной головы кусочками сахара, затейливыми марципановыми фигурками и кофейными зёрнами в шоколаде. – Угощайтесь!

– Вы меня балуете, альда Мортон, – пробормотал себе под нос молодой человек, покосившись на сладости.

Она отвела взгляд, чтобы не смутить собеседника ещё больше, и подняла с пола забытую вышивку. Мысли путались, как разноцветные нитки. Летиция думала о неизвестном убийце, пытаясь разгадать его мотивы. Этот человек, кем бы он ни являлся, избавил её сначала от жениха, осложняющего ей жизнь, а затем и от шантажиста. Но ведь не ради неё же он убивал!

Эта мысль заставила передёрнуться. Будто разом стало холодно. Летти даже пожалела о том, что не приготовила для себя чай отдельно – сейчас не отказалась бы чем-нибудь согреться.

– Я вот чего не могу понять, – произнёс, сделав большой глоток, представитель Службы Правопорядка. – Допустим, как я и думаю, убийца один. Если перед тем, как расправиться с жертвой, он отсылает им открытки, то почему в доме Финнеаса Броктонвуда мы ничего подобного не обнаружили?

– А вы его обыскивали?

– Не сказать, чтобы досконально, однако никакой открытки с угрозами я там не видел. У Эрделлина, к примеру, она лежала на видном месте. Может быть, он всё-таки размышлял над тем, не написать ли жалобу?

– А почтового штемпеля на открытке нет? Нам ведь нужно найти отправителя. Вернее, вам нужно, – смущённо поправилась Летиция.

– Увы, нет. Может, её принёс какой-нибудь мальчишка-посыльный, да и бросил в щель для писем. Слуги только руками развели, когда я спросил их, не видели ли они, откуда взялась открытка.

– А Финнеас… Если он получил такое же послание, то, возможно, попросту избавился от открытки? – выдвинула предположение Летти. – Или… всё же не получал.

– Будь у него в особняке такая же открытка, я бы мог с полной уверенностью утверждать, что убийца один, – произнёс Альберран. – Но мне нравится ваша версия о том, что Джером Эрделлин мог шантажировать преступника, и тот расправился с ним. Вообще – простите, что говорю с вами о подобных вещах – убийства такого рода зачастую бывают непредумышленными. Просто повздорили люди, один схватил попавшийся под руку тяжёлый предмет или нож и… Но тут явно другой случай. Угрозы в открытке могут означать только то, что расправиться с альдом Эрделлином решили заранее. Продуманно и хладнокровно.

Летиция поёжилась.

– Он кому-то мешал, – продолжал собеседник. – Вымогал деньги в обмен на то, что будет молчать? Или дело в чём-то другом? А если они оба – и Броктонвуд, и Эрделлин – вместе кому-нибудь насолили? Что скажете, альда Мортон, могло быть такое?

– Думаю, да, – ответила ему Летти. Она снова подумала про Финнеаса, её покойного жениха, которого она давно таковым не считала, всеми силами стараясь отменить нежеланную свадьбу. Он умел казаться безупречным и правильным, блестящим аристократом, которому благоволила сама королева, однако на самом деле был совсем другим человеком – холодным и жестоким.