Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не по сезону холодным и туманным вечером 29 августа я стоял на арбузной бахче у причала бруклинского парома и наблюдал за эвакуацией. Всю ночь лодки сновали взад и вперед между Нью-Йорком и Бруклином. Темные силуэты возникали и исчезали в молоке тумана. Раздавались только приглушенные стоны раненых, слышался шепот приказов да позвякивание уздечки коня генерала Вашингтона, руководившего этой, им же устроенной débâcle[45].
15 сентября 1776 года английский флот появился в Кип-бэй в четырех милях к северу от Бэтери. Как обычно, нас застали врасплох. В 11 часов утра началась мощная бомбардировка. Затем англичане и гессенцы высадились на берег. Наши войска поспешно бежали, несмотря на присутствие Вашингтона, который кричал на солдат как сумасшедший, сломал трость о голову командира бригады и зарубил саблей сержанта. Ничто не помогло. Плачущего от ярости, его увели под звуки английских горнов, издевательски трубивших охотничью песню: «Ату, ату, лиса удирает!»
Вашингтон отступил в глубь острова к дому Морриса на Гарлемских холмах (ныне дом полковника и миссис Аарон Бэрр, ci-devant Jumel[46]), который служил ему штабом вторую половину сентября. Вероятно, то было самое прискорбное для него время, кое в чем даже хуже зимовки в Вэлли-Фордж.
Я сижу сейчас в его бывшем кабинете и думаю, как он более полувека назад сочинял здесь длинные, неграмотные и неискренние письма в конгресс, пытаясь объяснить, как он такой дорогой ценой умудрился потерять Лонг-Айленд и город Нью-Йорк.
В ту пору я только один раз видел генерала Вашингтона в доме Морриса. Это было 22 сентября, когда я сопровождал генерала Путнема на совет старших офицеров. Нам было о чем поговорить. Накануне ночью почти треть Нью-Йорка была уничтожена пожаром.
— Кто-то оказал нам добрую услугу. — Вашингтон стоял у подножия лестницы со своим любимцем, молодым толстяком полковником Ноксом. Генерал Путнем не успел еще ответить, как Вашингтон повернулся ко мне, и я в первый и единственный раз удостоился его холодной темнозубой улыбки. — Вряд ли, сэр, это могли сделать вы.
— Только бы по вашему приказу, Ваше превосходительство.
Генерал Путнем и полковник Нокс понятия не имели, о чем идет речь.
Чарли, я пороюсь в своих сундуках и разыщу для тебя другие записки — если, конечно, тебе не слишком надоели эти старые истории.
Совсем недавно, вечером, когда я обхаживал мадам на этих самых ступеньках, я подумал о Вашингтоне. На мгновение я увидел его рядом с мадам, его мрачную улыбку, неизменную порошу пудры, ссыпавшейся с волос на желто-голубой мундир.
Да, духи живут среди нас! И что такое воспоминания, как не тени тех, что обратились в прах? Хотя что до улыбки, то она сохранилась не только в моей ясной, хоть и угасающей памяти, но и в выставленной где-то на обозрение отвратительной искусственной челюсти, почерневшей от мадеры.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Что-то будет! Больше недели ни полковника, ни Нелсона Чейза не было в конторе. Господин Крафт и я по мере сил справляемся с работой. В числе моих недавних обязанностей был вчерашний прием партнеров полковника по «техасскому проекту». Как я и подозревал, в документах на аренду земли не все оказалось в порядке; никакие немцы не приедут. Полковник потерял все деньги. Партнеры вне себя от негодования. Я выпроваживаю их. «Полковника нет в городе». Что же мне еще говорить?
Сегодня поздним вечером под моими окнами остановилась громадная желтая карета, внушительная, как солнечная колесница. Кучер меня окликнул.
— Мадам ждет вас в гостинице «Сити».
Карета отъехала — без меня. Как видно, придется пройтись пешком.
У подножия подковообразной лестницы в главном зале стояли мадам и Нелсон Чейз. У обоих такой вид, будто они только что плакали. Гнев от печали сразу не отличишь.
Мадам ухватилась за мою руку так, будто вот-вот рухнет на пол.
— Он продал мою вторую карету и моих серых лошадей!
— Он исчез. — Нелсон Чейз шмыгал носом. Как оказалось, не от гнева и не от слез, а из-за сенной лихорадки.
Мадам повела нас в обеденную залу, приказала подать чаю и быстро долила в свою чашку рома из серебряной фляжки, украшенной наполеоновскими пчелами.
— Это невероятно! Incroyable, Chariot![47] — Ром немножко ее успокоил. — В понедельник он сказал мне, что поедет в Олбани. На лодке. Я говорю: «Нет, — как дура! — возьмите мою вторую карету». Он уезжает, машет мне шляпой из окна! Ma foi! Я готова убить его. Неделю от него нет вестей…
Чай с ромом, попав не в то горло, вызвал приступ кашля, и уже Нелсон прожужжал мне конец этой истории. Мадам увидела свою карету сегодня утром в Боулинг-грин. Она подумала, что полковник только что вернулся. Она спросила кучера — незнакомого, — и тот рассказал, что его хозяин, некто Дженнингс из Ньюберга, купил карету несколько дней назад у полковника Бэрра за пятьсот долларов.
— Она стоила тысячу! — Кашель сразу прекратился.
— Где он? — Чейз посмотрел на меня с таким видом, точно я обязан был это знать.
— Он сказал, что уезжает в Олбани. — Это была правда. — Но я ничего не знаю. — Тоже правда.
— Он не в Джерси-Сити. — Чейз бросил на меня многозначительный взгляд.
— О, мы все знаем про Джерси-Сити! — Мадам приложила палец с перстнем к носу, как это делают итальянские оперные певцы, и подмигнула до того непристойно, что сама мадам Таунсенд была бы шокирована. — Il у a une fille à Jersey City[48].
— Ее зовут Джейн Макманус. — Нелсон Чейз сидел мрачный как туча. — Подумайте, в его-то годы!
— Его годы тут ни при чем! — Гнев мадам, никогда долго не задерживавшийся на одном объекте, с быстротой молнии перекинулся на Нельсона Чейза.
— Я только хотел сказать…
— Полковник прежде всего — мужчина! Он полон огня! Марс и Аполлон соединились в нем! Пусть верность блюдут эти жалкие заурядные типы! — Мадам величественным жестом обвела комнату, полную нью-йоркских дам с поклонниками. Они с восхищением смотрели в нашу сторону. — Мне не нужен муж, которому не хватало бы puissance[49]! Пусть держит своих девочек в Джерси-Сити, он совсем еще не стар…
Я не верил своим ушам. Полковнику семьдесят семь. Чудо, что он еще в силе, но то, что мадам закрывает на нее глаза, просто не умещается у меня в голове.
— Дело не в девочках, Шарло. Но он ничего не смыслит в деньгах! Продать мою новую карету с лошадьми за полцены! Он меня разорит!
— Он уже
