В столице Франции становилось неспокойно, и Ромм решил из предосторожности переменить, как это видно из цитированного письма, фамилию своего воспитанника на Павла Очера (по названию речки, протекавшей около одного из пермских заводов в строгановских владениях). В апреле 1789 года пришло известие о кончине барона и действительного тайного советника Александра Николаевича Строганова, и сын его, Григорий Александрович, немедленно выехал в Россию вместе со своим гувернером. Юный граф Павел и его воспитатель остались в Париже одни.

Всеобщее недовольство, брожение умов, финансовый кризис указывали на скорое падение династии Бурбонов. Уже шли выборы в Национальное собрание, заседания которого совпали с приездом в Париж Жильбера Ромма и его воспитанника. В июне 1789 года Ромм и П. Строганов начали регулярно посещать заседания Генеральных штатов в Версале и активно интересоваться прессой и публицистикой. 26 июня 1879 года Павел писал отцу о ситуации во Франции: «Мы здесь имеем весьма дождливое время, что заставляет опасаться великого голода, который уже причинил во многих городах бунты. Теперь в Париже премножество войск собрано, чтобы от возмущений удерживать народ, который везде ужасно беден».

События 14 июля 1789 года, связанные со взятием парижским людом королевской тюрьмы Бастилии, получили огромный резонанс не только во Франции, но и далеко за ее пределами. 20 июля Павел известил отца о случившемся: «Вы, может быть, уже знаете о бывшем в Париже смятении, и вы, может быть, неспокойны о нас, но ничего не опасайтесь, ибо теперь все весьма мирно».

Но революционные события стремительно нарастали, и Жильбер Ромм вовлек в водоворот политических событий своего юного воспитанника. Он стал посещать народные сходки и митинги с юным Павлом и чуть ли не ежедневно ездил в Версаль на заседания Национального собрания. 10 января 1790 года Ромм основал Клуб друзей закона. И в числе первых членов клуба была фамилия Павла Очера. Клуб стремился влиять на ход голосования в Национальном собрании.

Ромм знакомил Павла со всеми знаменитыми деятелями революции.

Заседания Клуба друзей закона происходили в доме Теруань де Мерикур, получившей известность среди парижской бедноты своими пламенными речами и оригинальностью костюма во время взятия Бастилии и похода парижских женщин на Версаль. Революционные газеты изображали ее в красной амазонке, большой шляпе, украшенной перьями, с мужским поясом, на котором висели сабля и два пистолета. Ромм был увлечен ее патриотизмом, а юный Павел со всей пылкостью и безоглядностью юности влюбился в прекрасную и жестокую «красную амазонку» Французской революции, которая, по свидетельствам современников, едва ли не собственноручно отрубила голову монархисту Сюло. Красавица Теруань заведовала архивом Клуба друзей закона, а юный Строганов отвечал за библиотеку, которую он купил для клуба на деньги отца.

Немудрено, что, вращаясь в таком своеобразном обществе, Павел Очер вскоре вступил и в Клуб якобинцев. 7 августа 1790 года ему был выдан диплом за подписью председателя и трех секретарей. Поощряемый своим воспитателем, Павел переводит на русский язык «Декларацию прав человека и гражданина». Восхищение юного Строганова вызывали речи популярных ораторов революции, и особенно выступления адвоката Мирабо. В то время он записывал: «Лучшим днем моей жизни будет день, когда я увижу Россию, обновленную такой же революцией. Может быть, я буду играть в ней такую же роль, какую здесь играет гениальный Мирабо».

Поведение молодого русского аристократа привлекло внимание королевской полиции и российского посланника в Париже. Хотя Ромм регулярно отправлял А. С. Строганову свои донесения и массу брошюр, едва ли старый граф отдавал себе ясный отчет в том, что «проделывает безупречный гувернер с его сыном». Зато императрица сразу во всем разобралась, и ее ответ на донесение посланника Самойлова из Парижа был весьма категоричен: «Чтобы генералу Брюсу (петербургский губернатор. – М. Г.) поручено было сказать графу Строганову, что учитель его сына Ромм, сего человека молодого, ему порученного, вводит в клуб Жакобенов и Пропаганды, учрежденный для взбунтования везде народов противу власти и властей, и чтобы он, Строганов, сына своего из таковых зловредных рук высвободил… ибо граф Брюс того Ромма в Петербург не впустит».

В конце августа 1790 года Ромм и его воспитанник, подчиняясь настоятельным требованиям графа А. С. Строганова, отправились из Парижа в провинцию, в Овернь. Судя по их письму от 19 августа 1790 года, они покидали столицу с разным настроением. Тон Павла спокоен и жизнерадостен: «Вышедши из Парижа августа второго дня, мы довольно счастливо сделали наш путь пешком и прибыли сюда 16-го дня». Напротив, Ромм почти не скрывает раздражения и пишет едва ли не вызывающе, подчеркнуто демонстрируя, что никоим образом не разделяет негативного отношения старого графа к происходящему во Франции: «Верные своему намерению, о котором мы известили Вас в своем последнем письме, мы покинули Париж. Мы прервали все полезные отношения, которые связывали бы нас в столь сложной ситуации с теми событиями, что стали для истории величайшим чудом, а для правителей – величайшим уроком».

В деревушке Жимо, где они поселились, серьезно заболел и умер преданный слуга молодого графа Клеман. Ромм не допустил к умирающему священника и устроил гражданские похороны. Весть об этом дошла до России и окончательно поколебала доверие старого графа к гувернеру своего сына. Он послал H. H. Новосильцева, приходившегося двоюродным братом Павлу Александровичу, с поручением забрать его у Ромма и отвезти в Россию. Расставание Павла со своим воспитателем произошло в Париже 1 декабря 1790 года.

Сам Ж. Ромм закончил свою жизнь трагически. Он стал членом Конвента, находился среди подписавших смертный приговор Людовику XVI. Им был составлен революционный календарь. Когда «Гора» была побеждена, Ромм и пять его товарищей были арестованы, приговорены к казни на гильотине и покончили с собой, чтобы не отдаваться живыми в руки палача. Влияние Ж. Ромма на своего воспитанника не прошло бесследно, что видно из последующей жизни и деятельности Павла Александровича.

По возвращении П. А. Строганова в Россию императрица приказала выслать его подальше от столицы, в Братцево, подмосковное имение его матери, где он оставался до смерти Екатерины II в 1796 году. Еще живя в Братцеве, Павел Александрович часто посещал дом княгини Натальи Петровны Голицыной (впоследствии послужившей прообразом «пиковой дамы» А. С. Пушкина) и в 1794 году женился на ее дочери, Софье Владимировне (1774 или 1775–1845). В 1795 году у них родился сын Александр, а впоследствии еще четыре дочери: Наталья, Аделаида, Елизавета и Ольга.

С воцарением Павла I, который был крестным отцом Павла Строганова, молодые супруги переехали в Петербург, где сблизились с семьей наследника, великого князя Александра. Софья Владимировна становится придворной статс-дамой, близкой подругой супруги наследника, Елизаветы Алексеевны, Павел Александрович – камергером и личным другом Александра. Размышляя в это время о путях преобразования России, П. А. Строганов прочитал книгу А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Интересен его отзыв о ней: «Действительно необходимость была согласиться с началами, господином Радищевым предложенными. Нет сомнения, что он был исполнен рвения к добру, но… мне кажется, он не взял в этом деле истинный путь».