летними звуками – стрекотанием кузнечиков, жужжанием пчел, шелестом листьев, чириканьем воробьев, – а равно и сопением Кольки, который всеми силами старался не расхохотаться. Да, еще Лидия Михайловна скрежетала зубами, подбирая аргументы. Которых, ясное дело, не было. И все-таки, пересилив себя и вспомнив о своем высоком авторитете, пионервожатая нашла выход из положения:

– Ребята, вы все редкие молодцы. И Оля молодец, что такие интересные истории вам рассказывает. Главное, не забывайте, что обязательно нужно читать по школьной программе. Поверьте, это не менее интересно и увлекательно!

Выдав эту великолепную тираду, Лидия Михайловна царственно кивнула Гладковой и удалилась.

Как раз тогда, когда ее внушительный силуэт скрылся из виду, из-за куста, утирая слезы, появилась веснушчатая Надя Белоусова, явившаяся на смену Ольге. Поздоровавшись со всеми, она с чувством пожала подруге руки:

– Спасибо! Это было от души. Мы вчера с ребятами «Маленького оборвыша» читали – ой, что было, что было! Даже ссылка на Горького не помогла, а ты нашлась! Ну, ты прямо глыба. – И, понизив голос, чтобы не слышали октябрята, заявила: – Не видать тебе в этой школе комсомольского билета. Пока Лимиха тут.

– А ну ее, – отмахнулась Ольга, – до двадцати восьми у меня уйма времени, примут, никуда не денутся.

– К гадалке не ходи, – подтвердил Колька. – Надь, привет, как жизнь молодая?

– Привет, рабочий класс, – задорно отозвалась Белоусова, – лучше всех! – И, обратившись к октябрятам, спросила: – Чем займемся?

Те, не сговариваясь, потребовали продолжения чтения.

…Выйдя со школьного двора, они прогулялись до парка и уселись на лавочку. Колька угостил Олю пирогом:

– Ой, спасибо, – обрадовалась она, немедленно откусывая кусочек, – я вот теперь серьезно размышляю, не уйти ли и мне тоже. А что, кормят хорошо, потом на рабфак поступлю, если не передумаю, конечно.

– Не передумывай, – попросил парень, – у тебя здорово получается с мелкими. Слушай, откуда все это? Это же все не из учебников. Лимиха аж глаза выпучила.

– Мало ли книг в библиотеке. А я для тебя что, всегда останусь плаксой Олькой, которая только и делает, что в углу страдает? Нет, товарищи, неучей и саботажников надо на место ставить, а то зарастем тинушкой болотной, не откопаться потом.

– И то верно, – степенно согласился Колька, – а теперь как насчет искупнуться? Я тебе такой берег покажу – закачаешься.

Дойдя до окраины, рядом с Натальиной хибарой они увидели Светку и Соню. Первая с покорным видом держала ведерко, вторая священнодействовала, торжественно ковыряя землю совком, и давала распоряжения:

– Еще! – после чего Светка с величайшей осторожностью принималась лить из ведерка воду. Ее маленькая начальница строго следила за процессом, и когда, по ее мнению, достигалась нужная консистенция, она командовала:

– Хватит! – И Светка немедленно приводила ведерко в вертикальное положение.

– Чего это вы тут делаете? Маму дома не застали? – поинтересовалась, поздоровавшись, Оля.

Окна хибарки, против обыкновения, были плотно зашторены, да и странно было наблюдать Сонечку без мамаши-наседки.

– Делаем малашу, – пояснила Светка, – тетка Наталья попросила присмотреть.

– Отлучилась, что ли, куда? – удивился Колька.

Соня подняла серьезные глаза, смерила его взглядом и удостоила кратким ответом:

– Нет. Папа приехал.

Ольга открыла было рот, но Колька дернул ее за рукав и выразительно покрутил указательным пальцем: тихо, мол. Светка на немой вопрос лишь плечами пожала и покачала головой. Распрощавшись, ребята отправились дальше. Колька осторожно заметил, что тетка совсем сдвинулась.

Впрочем, в хибаре действительно был гость.

Стоило ребятам скрыться из виду, дверь отворилась и на порог вышел гражданин в костюме и летнем пальто, держа под мышкой сверток, обернутый в ткань и увязанный бечевкой. Прикрыв за собой дверь, он проследовал к калитке мимо играющих детей.

Приподняв мягкую шляпу и слегка поклонившись, он быстро глянул в сторону дома – не шелохнется ли занавеска? – потом достал из кармана пару длинненьких леденцов:

– Только тсс.

– Спасибо, дядя Андрей! – радостно поблагодарила Светка.

Соня же, оставив конфету без внимания, порывисто поднялась, вцепилась ему сначала в полу, потом, перебирая ручонками, обняла за колени – выше не достала, прижалась, спрятала личико. Он, заметно нервничая и озираясь, отцепил ее от себя, как котенка, и неловко попенял:

– У, рева-корова! – И быстро пошел в сторону станции.

17

Вот уже с неделю Анчутка и Пельмень трудились, разгребая битый кирпич. Сначала им улыбнулась удача – удалось докопаться до второго ящика, в котором тоже оказались монетки да еще какие-то занятные обломки, в которых угадывались различные фигурки: солнце, лошадь. Попалось несколько костей, неприятно похожих на человечьи, но пацаны их просто и без церемоний прикопали в ближайшей могиле – чего уж тут, на то оно и кладбище, чтобы кости были.

Увы, и новый источник монеток вскоре иссяк.

– И эта кубышка кончилась, – сокрушался Андрюха, – эх, как не вовремя!

Да уж, несвоевременно. Деньжата, полученные от деда Луки в качестве аванса, по общему согласию пустили на общую же пару ношеных, но вполне еще бодрых кирзачей, чтобы было в чем в свет выйти. Беда заключалась в том, что нога у Яшки была поменьше и поуже, а у Андрюхи побольше и пошире, и было совершенно очевидно, что нужна еще пара.

Но источник иссяк. Они тщетно ковырялись, пытаясь прорыться дальше, но за давностью обрушения щебень и кирпич слежались очень плотно, лом не брал, только сбили руки и натрудили спины.

– Безнадега, – махнул рукой Анчутка, – не подобраться. Может, с какой другой стороны можно, снаружи? Погнали посмотрим?

Они выбрались из подвала, пошли по периметру развалин, зашли за несуществующий ныне угол, и глазастый Яшка заметил интересное:

– Андрюха, глянь, земля-то просела. Интересно.

– Чего интересного? – флегматично поинтересовался Пельмень. – Ну от дождя или еще от чего.

– А просела-то, смотри, как ровнехонько, – пояснил приятель, – глянем?

У разрушенной стены земля вместе с дерном чуть опустилась, нечетким, но различимым прямоугольником, еще более заметным возле самой кладки.

Пельмень поковырялся носком опорки:

– Яшк, тут мяконько.

Анчутка с сомнением посмотрел на землю, на вид совершенно твердокаменную, и важно заявил:

– А чего сразу тут? Может, еще где есть. У них тут все серьезно было. Наверное, усадьба чья-то была, графские развалины, слыхал?

– Ну да.

– Ну вот. Иначе к чему бы эти липы и дубы?

– При чем тут это? – спросил, не понимая, Андрюха.

– Ну, кругом-то лес, елки да березы, – пояснил друг.

– Ну?

– Вот тебе и «ну». Саженые они – и липы, и дубы тоже. От них и поросль. Стало быть, дом чей-то тут был, а то и усадьба целая.

– Чего прям усадьба сразу?

– Липами раньше всегда обсаживали, – поведал образованный Анчутка, – чтобы комар барынь не жрал. Тут