Всеволод завернул в ряд, где торговали пушниной, мёдом и воском, и услышал русский говор. Странное дело, давно он уехал из Руси, кажется, целиком и полностью стал византийцем, или греком, как они часто себя называли, но едва услышал родную с пелёнок речь, как сильнее застучало сердце и какая-то неведомая сила потянула его к землякам.

— Здравствуй, братец! — обратился он к купцу, продававшему пушнину. Он знал, что русы в дальних странах или в тяжкие времена называли друг друга братьями, и решил последовать этому обычаю. — Как торгуется?

— Бойко идёт торговля, немного осталось товара, — ответил торговый человек. Он был высокого роста, широкоплечий, настоящий богатырь. Лицо открытое, весёлое и добродушное, он сразу располагал к себе собеседника, и Всеволод тотчас доверился ему. — Ты вроде из греков, а речь нашу знаешь хорошо.

— Родился на Руси. Потом судьба забросила сюда.

— Тоскуешь по родине?

— Да нет. Малолеткой с мамой приехал, обвыкся. А ты из Киева?

— Нет, считай дальше. Из самого Ростова.

— Так мы с тобой земляки! Я из Суздаля.

— Погоди, погоди! А ты не сын ли Юрия Долгорукого, которого князь Андрей сослал в Византию?

— Он самый.

— Вас троих братьев сослали. Кто ты из них будешь?

— Всеволод.

— Младший, значит. Вон какие дела. Никак не думал встретить. А меня Светозаром кличут. И что ты тут делаешь?

— Воинским отрядом командую, в двух войнах уже участвовал. Живу в императорском дворце.

— А у нас большие перемены, — понизив голос, проговорил Светозар. — Братца твоего, Андрея Боголюбского, убили.

— И кто на это решился?

— Боярский заговор, говорят. А в покои княжеские ворвались братья Кучки, те самые, отец которых был казнён Юрием Долгоруким.

— Ну и дела... И кто же теперь правит?

— Как уезжал, война была между братом твоим Михаилом и Ростиславичами. Но вот кто из них победил, этого тебе сказать не могу. Дай бог, чтобы помирились и остались на своих местах. И без этого столько смуты на Руси, столько княжеской междоусобицы! — горько заключил купец.

— Спасибо за новости. — Всеволоду не хотелось уходить, он решил продолжить разговор, благо покупателей пока у Светозара не было: — Как русские купцы живут в Византии, не притесняют?

— Избави Бог! Власти отвели нам особый квартал в районе Магноры. Правда, жильё наше расположено вне городских стен, но входу в город стражники не препятствуют, лишь бы группа наша не превышала пятидесяти человек. Проживать можем в столице довольно долго, целых три месяца. За это время бесплатно получаем хлеб, вино, мясо, рыбу и овощи.

— А если не успеете продать свой товар?

— Передаём префекту, чтобы тот сбыл, а деньги вернул, когда снова приплываем через год.

Всеволода тогда тронула за рукав рядом стоящая Евстахия. Как видно, ей надоело стоять и слушать чужую речь.

— Успешной тебе торговли, Светозар, — пожелал напоследок он и уже хотел уйти, как купец остановил его:

— Князь, может, купишь что-нибудь в память о родине?

— А что ты можешь предложить?

— Взял я у нашего ростовского ювелира изделия, которые выполнены в русском духе. Посмотри, может, что-то понравится.

Светозар развернул перед собою тряпицу с драгоценностями. И чем-то родным повеяло на Всеволода от них. Здесь были серьги, стилизованные под снежинки, подвески, напоминавшие ёлочные шишки, серебряная нагрудная бляха с зимней картинкой... Долго разглядывал он необычные изделия, а потом примерил серёжки Евстахии. Увидев себя в зеркале, она пришла в восторг:

— У меня таких нет. Какая тонкая работа!

Всеволод был польщён похвалой девушки.

Ещё бы, чего только не было у византийской принцессы, и коли понравилось ей украшение, изготовленное русским умельцем, стало быть, того оно стоило.

Был полдень. Солнце палило немилосердно, хотелось прохлады, да и время обеда наступало, и Всеволод предложил:

— Зайдём в трактир. Думаю, найдём что-нибудь из еды по своему вкусу.

— Как это интересно! — захлопала она в ладошки. — Никогда не была в трактирах. Хочу увидеть!

— А в какой бы ты хотела пойти: для бедных, состоятельных или богатых?

— Чем они отличаются друг от друга?

— Всем — от мебели до еды. В богатых — резные столики с мраморными ножками...

— Туда не хочу, я такого много навидалась в своём дворце. Веди в трактир, где обедают бедняки!

Всеволод особо не удивился её желанию, потому что сам недавно хотел поглядеть на жизнь простого народа. И он повёл её в захудалый трактир.

Таких заведений в столице было большинство, поэтому искать пришлось недолго. Их привлекла крикливо и аляповато выполненная вывеска, которая гласила: «Поешь у нас и станешь сильный, как слон!» Ступени крыльца были истёрты, набухшая деревянная дверь открывалась с трудом, но зато в помещении было полно народу, так что им с трудом удалось найти себе места. Столы были длинные, деревянные, скамьи вделаны в стены, окошечки маленькие, было полутемно. Всеволод присел рядом с каким-то матросом, Евстахия, брезгливо поморщившись, примостилась возле. В трактире было шумно, посетители громко разговаривали, смеялись, спорили, кричали, размахивали руками. Евстахия сжалась, как видно, она была не на шутку испугана, и он уже пожалел, что привёл её сюда.

Всеволод заказал себе жареного мяса с белым хлебом и пивом, а Евстахия пожелала пирожное с сыром и мёдом и капуанское виноградное вино, в небольших количествах византийцы употребляли его как прохладительный напиток Заказ был исполнен быстро, и они принялись за еду.

— А куда ведёт вторая дверь? — спросила она. — Там шумят ещё громче.

— Это комната для азартных игр.

— И что за игры?

— В кости, наверно. Самая распространённая игра. Не увлекаешься?

— Нет. Я люблю шашки и шахматы. Иногда собираемся в кружок на такую забаву: быстро показываем друг другу пальцы, и надо сразу сказать, кто сколько показал. Или вот ещё: подбрасываем монету и стараемся угадать, какой стороной она упадёт. Или игра в чет и нечет, тут применяем орехи или камешки. А в кости играть ни разу не приходилось.

— И не стоит пытаться.

— А мне хочется! — вдруг капризно заявила она. — Доедим и зайдём в то помещение.

Делать было нечего, пришлось покориться.

В игральной комнате было тесно и душно. За несколькими столиками сидели мужчины и азартно кидали кости. Это маленькие кубики с углублениями на гранях от единицы до шести. Если выпадали сочетания крупных цифр, то все кричали «Венера!», а если единицы и двойки, то «Собака!» Всеволод и Евстахия с любопытством наблюдали за играющими.