* * *

Все так же, как в вечер моего первого бала. Темная громада замка выбравшимся из пучин океанских монстром распахивает навстречу огненную пасть, и дамы, подбирая шлейфы платьев, по одной растворяются в золотом сиянии. Где-то далеко внизу море, как довольный кот, пенной головой трется о подножия скал.

Бабушка крепко сжимает мою руку, ее губы поджаты. Она молчала почти всю поездку. Впервые я вижу, что она по-настоящему волнуется.

– Тебе хотя бы сегодня выдержать. Хотя бы в число двенадцати невест войти! За остальное я уже не говорю, это едва ли, – выпалила под конец дороги. – И-э-эх! Если б не человечья кровь твоей матери. Вот увидишь, она испортит тебе всю жизнь. Вспомнишь еще, что я говорила. Это ж надо было – жениться на полукровке! Конечно, принц с тобой танцевал. Ты должна пройти в число двенадцати. Но только если ты будешь себя вести не так, как обычно. Ничему не научила, столько лет в этой провинции… как деревенскую девку воспитывала. О чем только думала столько лет? Хотя чем там думать, человечка. Надо было мне вмешаться, надо было!

Как и в прошлый раз, наши имена громко объявили при входе в зал. Его Величества нигде не было видно, всех вошедших приветствовал горбоносый саган-земляной. Я потом вспомнила, что видела его несколько раз во время церемоний; кажется, он был одним из братьев императора; но сообразила я это гораздо позже, тогда же только подумала: «Ах, да Его Величества нигде нет» – и выдохнула, расслабилась до того, что даже забыла сделать реверанс.

Зато бабушка склонилась так, что даже пыхтела от усердия. Посмотрела на невозмутимо выпрямившуюся меня – и, кажется, сквозь румяна на ее щеках проступил самый настоящий румянец стыда. Уволокла меня в зал к другим саганам с таким испепеляющим выражением ярости на лице, что от нас все отшатывались.

К счастью, нас почти сразу же разлучили.

– Л’лэарды и л’лэарди! Я счастлив приветствовать вас здесь от имени Его Императорского Величества и выразить глубочайшую благодарность за то, что вы привезли своих дочерей, прекрасных, как цветы. Его Императорское Величество пожелал увидеть дев в непринужденной, так сказать, в стихийной обстановке, поэтому сейчас я провожу их в малый дворцовый парк. Для вас же, л’лэарды и л’лэарди, подготовлено небольшое угощение в белой гостиной. Его Императорское Величество выразил просьбу, чтобы вы подняли винные чаши в память о нашем великом отце. Девы, прошу проследовать за мною.

Невесты одна за другой отделялись от группы родителей в черном, выходили в центр залы, нестройной змейкой устремлялись в низенькую боковую дверь вслед за горбоносым. Все оттенки красного: пунцовый, терракотовый, карминный, алый, темно-розовый, коралловый, малиновый. Шелк, атлас, кисея, туман кружев. Охапка цветов, подумалось мне, где каждый не похож на другой. Но кто же среди них я? Неужто самый скромный цветок?

Наверное. Не это ли мне надобно для моих целей – быть незаметной? Вот только… У этих дев еще будет много встреч и праздников, а я, возможно, сегодня в последний раз вижу императора. Хочу еще один танец! Или хотя бы разговор, пару слов. Хочу как можно больше унести из этого города, когда улечу.

Лестницы, коридоры, анфилады, галереи. Мы шли и шли вслед за горбоносым, а я удивлялась – как эти придворные умудряются не заблудиться? Разве возможно запомнить бесчисленные переходы, лестницы, тупики?

Наконец отворилась какая-то дверь, пахнуло сквозняком и свежестью, я поняла – пришли! Я вышла последней. Притворила за собою утопленную глубоко в стене полукруглую деревянную дверку с бронзовой ручкой в виде львиной пасти. В сказках именно такие дверцы приводят героев в другой мир.

В глубине зеленых зарослей кто-то негромко трогал гитарные струны, и каждая нота медленно таяла в хрустально-звонком осеннем воздухе, пахнущем морской солью и поздними цветами. По красной стене замка на головокружительную высоту карабкались вьющиеся ветки гвартурии. На ее широких листьях бегали золотые блики – прямо над узким колодцем сада нависла лимонно-желтая Ае, подмигивала любопытным нахальным глазом.

Из глубины парка доносились негромкие голоса. Последний красный шлейф уже исчезал за поворотом дорожки. Я пошла следом и уткнулась в плотную стену дев. Пришлось немного поработать локтями.

К счастью, девы были куда благовоспитаннее меня и толкались в ответ легонько.

Его Императорское Величество возлежал на усыпанной подушками скамье у небольшого бассейна. По правую руку от него стоял горбоносый, внизу у скамьи сидел на подушках еще один земляной, высокий, пухлый, с добродушным лицом. Водяной в светлом костюме императорской кавалерии прятался в тени деревьев. Принцесса Данаяль восседала в роскошном кресле с высокой раззолоченной спинкой, скользила по невестам холодными глазами.

Он был одет совсем по-домашнему, но с императорской роскошью: свободные красные шаровары, небрежно расстегнутая сорочка, стекает на землю парчовый, расшитый золотыми нитями халат. Светло-русые волосы свободно рассыпаны по плечам, падают на лоб. Чело владыки нахмурено, цвет лица нездорово-серый, рыжие очи в красных прожилках. Луна-Ае прямо над ним, гладит призрачной рукою усталые черты, высвечивая каждую морщинку, кутает плечи владыки в золотое сияние, словно поджигая драгоценные нити его одеяний.

Девы подходят к нему по одной, приседают в реверансе, прижимаются губами к небрежно свисающей со скамьи руке. Жест этой руки в сверкании перстней – и дева отходит, уступая место другой. Горбоносый называет имена. И как он их все запомнил? Я узнала сагану-земляную, ту, с которой ехала на одном ящере во время шествия по городу. Удивительно, как изуродовала ее роскошь платья. Огромные, длиной до земли, рукава подчеркнули ширину плеч. Высокий воротник украл шею. Обилие кружев и оборок ее высокую статную фигуру увеличило втрое.

Но реверанс ее был безупречен. Только высочайшая знать, с детских лет безотлучно жившая при дворе, умеет кланяться с таким достоинством, будто оказывает своим поклоном огромную честь.

– Расскажи что-нибудь о себе.

Ее голос даже не дрогнул. Она рассказала о своих предках, поколениями верой и правдой служивших Империи, о том, что величайшая ее мечта – оказаться достойной их памяти и тоже чем-нибудь быть полезной стране и владыке.

– Речь, достойная императрицы, – уронил Его Величество, жестом отсылая земляную прочь.

Повисла пауза. Очередная дева почему-то не спешила поклониться императору. Постепенно все головы повернулись ко мне, и я поняла, что это я – та самая дева. Я просила о двух словах с императором на память? Я уже передумала. Для меня вполне достаточно смотреть на него издали. Я скромная. И как это им удается так спокойно, с безмятежным лицом, недрогнувшим голосом говорить с императором?!

Я подошла, склонилась. Мазнула губами по одному из его перстней. Горбоносый замешкался с именем, но я осознала затянувшуюся паузу, только когда император сам протянул:

– Сибрэйль Верана.

Приседаю еще раз, отхожу к другим девам.

– Я вам еще не дозволял удалиться.