Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так некоторые личные имена у Славян явно взяты от внешних свойств, напр. цвета, таковы: бел, чернён, рус, другия выражают благожелания и прорекание о будущей судьбе ребенка, или выражают внутреннее состояние родителей в ту минуту, когда они давали имя, напр. Ждан, Чак, Соб, Соба, Моии, Путен, Мил, Люб, Добр, Тех, Весел, Драг, Хвала, Благ, Гевен, Горд, Завид, Яр, Храбр, Муж, Одол, Гроза, Мест, Влад, Горазд, Борз, и т. подобныя.
Третьи имена определяют и выражают время появления на свет дитяти, напр. Поздень, Ранен, Неждан, Час, Неделя, Суббота, Утро.
Четвертыя указывают на особенныя обстоятельства, сопровождавшие рождение ребёнка, как то: Сир, Наход, Найден, Богдан; последним именем в России часто назывались подкидыши.
Пятыя определяют порядок рождения младенца, таковы: Первой, Второй, Третьяк, Пятой и т. под.
Шестыя служат выражением чувства радости, как напр. Роде, Родевит, Баба, Дед, Тет, Тето, Леля, Братр и т. под.
К седьмой группе относятся личные имена, выражающия телесные и нравственные недостатки, или, вероятные, особенные отличительные признаки младенца, напр. Гленен, Губан, Злоба, Невежа и т. под.
К 8-му разряду принадлежат личные имена, взятыя от названия частей тела, напр. Голова, Горб, Ноздря (Поздрько), Уши (Уша, Ушачко), а также от названия впечатлений, производимых предметами на внешния чувства человека, как то: Глас (Голос), Говор, Зык, Зуда, Свет (Светик).
9) Самая местность, окружающая новорожденнаго, могла дать повод к наречению ему известнаго имени; таковы личные имена Славянския: Дома, Домагост, Доман, Верх, Верха, Гора, (Гость), Дворна, Дворята, Земле, Земан, (Инозем), Край, Нагорка и т. далее.
10) Родители и рожденные могли быть пришельцами или новаками в известной земле и так сказать одинокими среди чужих и малознакомых им людей. В то самое время, когда небо давало родителям сына или дочь, мысль их в эту минуту, в сознании своего одиночества и в тоске по прежней своей родине, переносилась к прежнему своему пепелищу, к своему родному очагу, – и вот они, в воспоминание о своей любезной родине, давали своему дитяти имя своей родной земли. Таково происхождение личных Славянских имен от названий народных, племенных, или географических, напр. Кумань, Лях, Новак, Гость, Инозем, Угр, Угра, Франьг, Хорват, Чех и т. под.
11) Славяно-язычники представляли себя окруженными невидимыми силами богов и воображали влияние их на себя при каждом своём действии… Бог, Божо, Божента, Божко, Даждьбог, Вилан (ср. Вила, Вили), Велис (Велес), Ладон (Лада), Перун, Переш, Радегат, Свар, Сварович (ср. Сварожичь, Сварог), Святовит, Карачун, Коленда и Коляда, Жива, Рус, Руса, Русалка, а также может быть: Дед, Чур, Чурай, Чорт, Чурило и т. под.
12) предки наши в первобытную эпоху своего существования имели миросозерцание отличное от нашего и относились к природе видимой иначе, нежели мы. Тур, Бык, Кобыла, Волк, Собака, Осел, Заяц, Конь. Но самое употребительнейшее из этих имён у Славян, особенно Сербов и Болгар, было имя Волка. из царств растений: Дерво, Древан, Квет, Увет, Борика, Босилька, Дренка, Калина, Конопля. Яблонь, Ягода, Явор.
13) Имена, взятые из названий известных должностей, или занятий, или звания, напр. Бан, Панг, Жупан, Князь, Краль, Кралья, Ратай, Слуга, Рабек (Раб)..
Число корней личных Славянских имён приблизительно простирается до 500.
Внедрение чуждой нашей нации системы имянаречения вкупе с остальными художествами псевдохристианства уже натворило бед.
В России начала XXI в., при полном отсутствии, на мой взгляд, какой-либо проработанной идеологической платформы развития государства, наметился процесс возврата к лозунгам времён периода правления «грозных» царей (Ивана III, Ивана IV), к лозунгам идей Третьего Рима: в много конфессиональном государстве всячески поощряется тезис тождества понятий русский и православный. – С одной стороны.
С другой стороны, в прямо противоположном направлении, вместо повсеместного развития национальных особенностей, которые можно было бы сделать локомотивом развития государства, внедряются чуждые понятия и неприемлемые для русского человека моральные устои, правила ведения житейских дел. К сожалению, уже возникла ситуация, предсказанная ещё в 1925 г. Н. С. Трубецким: «Низы продолжают жить обломками культуры, некогда служившей нижней ступенью, фундаментом туземной национальной культуры, а верхи живут верхними степенями другой, иноземной, романогерманской культуры; в промежутке между низами и верхами помещается слой людей без всякой культуры, отставших от низов и не приставших к верхам именно в силу качественной разнородности обеих культур, сопряжённых в данной нации» [Русская идея, Сборник произведений русских мыслителей, 2002].
На мой взгляд, при таком состоянии общества какие-либо косметические действия по исправлению ситуации просто смешны. Не так ли?
Но почему не начать с малого? С сохранения не только языка, но и его диалектов вкупе с системой имянаречения. Почему дикторы местных каналов ТВ в северных регионах не окают, в южных не акают, а на Востоке не становятся узнаваемы как родные, выдавая в эфир неподражаемые сибирские интонационные шедевры? Почему не вернуться к славянскому именослову[16]? – Не понимаю!
Зачем нужно всей страной строиться под вечно шипящую столицу или под звонкий Питер, ведь количество мест в вузах на все комедиантские специализации, где необходимо владение общерусским стандартом речи, в лупу не видно на фоне населения страны?! – Не понимаю! Тем более не понимаю на фоне исходного произнесения имени нашей главной реки как Волга.
«Когда старые сборники и книги казались недостаточными, тогда наши предки, не отставая от своего излюбленного и испытанного средства расширять знания-самообразования путём начётчества, начали вызывать учёных иностранцев для перевода новых книг на славянский язык…
Духовным запросам должна была удовлетворять литература» [П.Ф. Каптерев, История русской педагогии].
Слово «начётчество» в начале XX в. в устах Петра Фёдоровича – это термин старообрядцев, означавший начитанность, учёность, любовь к знаниям. Однако русский язык странным образом за 100 лет превратил это слово в синоним машинальности, некритичности восприятия прочитанного. Что лишний раз наглядно демонстрирует сложности, с которыми приходится сталкиваться переводчикам при общении со старыми текстами.
