Но как арабские элиты предпочли общаться на диалекте низов общества, если всегда и везде старались общаться на языке, отличном от языка людей, их окормляющих, из-за безудержного стремления обозначить свою «элитарность», свою принадлежность породе «альфа-самцов» и «бета-самок», обозначить свою принадлежность к помазунам божиим?

Сбиваясь в тусовки, эти одарвинизированные хомотриалы (накопление пищи, вещей и услуг – как триединая фикс-идея, сверхцель всей их жизни!) всегда балаболили «по-птичьи», дабы простой народ их не смог понять и тем подтолкнуть «электорат» к осознанию ещё одной причины, по которой простым людям требуется считать их за «богов».

Например, на норманнский диалект французского одно время перешёл весь британский двор; прошло время и вот уже в окружении польского паньства без знания английского стало неуютно; чуть ранее все «цивилизованные» итальянцы на латынь «запали» вплоть до времён Петрарки; долгое время нидерландская «элита» делала вид, что понимает только на нижненемецком; затем пришёл звёздный час парижского варианта французского, который и «проклюнулся» в русском дворянстве в XVIII–XIX вв., надгробие над которым положил только Пушкин; теперь русские «элиты» аж трепещут перед англицизмами.

Очевидно, что пять стихотворных ритмов образовались в русском не ранее появления Пушкина, так как никто не видел стихов дактилем ни от XIII в., ни чуть позже. Вообще никаких стихов того времени нет! Только ренессансы национальных языков, в состояние которых людей вводили их гении, приводили к расцвету поэзии. Вопрос: когда возник арабский ренессанс? Сколько было стихотворных размеров в арабском в VII, в XII в.? А в XVI в. сколько? Или же было так: все 27 поэтических размеров одномоментно и появились в арабском? Кто нарисует и обоснует график роста стихотворных размеров в арабской поэзии? Или же Л. Н. Гумилёв что-то перепутал?

А в русском как будет выглядеть аналогичный график?

* * *

О какой литературе, о каких переводчиках можно говорить применительно к допетровской России? Разве непонятно, что говорить о том совершенно бессмысленно, для чего достаточно оглядеть лишь вершину айсберга повальной безграмотности, – состояния образования в стране, описанного в предыдущем выпуске книги?

Какая же пропасть данностей видится даже в кратком ряде сопоставлений:

– в I Птолемей (по информации от Бируни) дарит православным отнюдь не все 3,2 млн знаков Библии-Септуагинты (как теперь принято считать, не разобравшись в вопросе), а на самом деле лишь первые пять книг Саги распятой Совести – Тору[19]. Но и то ладно: эта «литература» остаётся почти единственным чтивом на Руси вплоть до эпохи Петра;

– в IX чиновник Царьграда сокрушается об упразднении школьного предмета «Литература»;

– в XI вьетнамцы наслаждаются светской поэзией;

– в XII среди попов России находится грамотей, первым открывший литературный жанр хронографии. Так мы получили возможность читать летописи;

– в XII саксы, впервые попавшие на тот берег Русского (потом Балтийского – от слова bait, пояс) моря, где потом была основана Рига, забирают с собой 15-летнего пацана, который, вернувшись с ними через год служит немцам отличным переводчиком;

– в XIII саксы направили своих юношей в Новгород для овладения русским языком (вот когда Первым Рейхом был продолжен Drang nach Osten после завоевания Генрихом Львом земель славян-лютичей от Эльбы до границ Польши – не правда ли?);

– в XV человек пошёл на эшафот из-за низкой квалификации переводчика;

– в XVI на Руси практически ещё не было светской литературы. Если не считать, например, «Сказания о Дракуле» в переводе с венгерского Фёдора Курицына, тогдашнего министра иностранных дел, т. е. дьяка Посольского приказа при Иване III, владевшего четырьмя языками, за «жидовствующую ересь» сожжённого вскоре в клетке вслед за братом;

– в XVII перевод с латинского осуществлялся двойной конвертацией: латынь – верхненемецкий (на котором писал Лютер) – русский.

– в XVIII Европа узнала о первых русских писателях – Сумарокове и Кантемире (вообще-то последний был молдаванином);

– в XVIII был впервые поставлен вопрос о создании Словаря русского языка;

– в XIX отец Иоакинф (Бичурин) вопреки всем проискам и козням РПЦ (см. вып.2) после многолетней деятельности в Китае создаёт Российскую школу синологов, составив первый русско-китайский словарь;

– в XX отпрыск купца Елисеева проходит длительную практику в одном из японских университетов и становится первым русским переводчиком с японского;

– в блокадном Ленинграде 1942 года люди забывали о голоде, читая книги и слушая по радио декламации произведений русских писателей, уже ставших классиками мировой литературы.

Из этой скромной подборки исторических данностей следует однозначный вывод: когда Западная Европа уже наслаждалась творчеством своих писателей, когда в Азии люди слагали вирши, записывая их, видимо, на кожах, содранных с врагов, по просторам Руси носились поганые язычники, не имевшие даже своей письменности, но… почему-то оставившие наскальные сообщения во Франции аж 15 тысяч назад, которые читаются сегодня только по-русски.