Когда я приехал в Варшаву, весь аппарат состоял из 6 человек. Вскоре он вырос в разы.

Постоянно прилетали члены Политбюро. Несколько раз посещал Польшу Михаил Горбачев. Приходилось докладывать ему лично. Говорил, что Польша пагубно влияет на все социалистическое содружество. Так оно, в сущности, и было. Мои выводы зачастую не нравились Генсеку. “Вы неправильно даете оценку, – поучал он. – Польша – это западное государство. Оно находится на границе. У них своя судьба, своя история”».

Сложно работалось не только потому, что обстановку в стране взрывала «Солидарность» и ее лидер Лех Валенса. Себе на уме было и польское руководство. Нередко говорили одно, а делали другое.

Как-то по оперативным каналам приходит информация: президент Ярузельский тайно послал своего эмиссара в Китай. Вот так раз. И советским союзникам, на которых у него последняя надежда, не обмолвился ни словом. Что за посланец? Почему визит секретный? Какова его цель, задачи? Почему в Китай? В общем, много вопросов и ни одного ответа.

Обдумывал Александр Андреевич и так и этак, как проверить данные. Напрямую не спросишь, засветишь информатора в высоких кругах. И тогда Хоменко решил провести небольшую спецоперацию: позвонил в Москву и попросил организовать публикацию в одной из китайских газет о том, что в Пекине побывал спецпредставитель президента Польши.

Заметка прошла. Газету доставили в Варшаву. Хоменко побывал у начальника Генштаба Польши. Показал публикацию. Генерал потемнел лицом:

– А что, Ярузельский и спецпредставителя не может послать?

– Почему же не может? Это его право. Но мы ведь договаривались обмениваться информацией.

Пришлось начальнику Генштаба раскрыть тайны визита в Пекин.

Как-то в одной из бесед на мой вопрос о том, какая из зарубежных командировок была самая плодотворная, генерал Александр Хоменко ответил: «Италия и Польша, особенно Польша».

Сегодня уже не секрет, что весьма серьезное влияние на события тех лет в Польше имел краковский архиепископ Кароль Войтыла. В 1978 году он стал папой римским под именем Иоанна Павла II.

Интересно, что в 1945 году будущий глава католической церкви был спасен советским майором Василием Сиротенко. Его штурмовой батальон брал Краков. Одна из рот была направлена в район каменоломен, где фашисты собирались уничтожить узников концлагеря. Пленных отбили, однако им предстояло пройти регистрацию в «особом отделе». Сиротенко, увидев Кароля в одежде церковнослужителя, понял, что молодой ксендз попал из огня да в полымя. Спасшись от фашистов, но мог оказаться в ГУЛАГе, как «служитель культа». Майор пожалел Войтылу и вывел его за линию оцепления. Вот такая история.

Всякий раз, когда Иоанн Павел II приезжал на родину, его проповеди собирали многие тысячи верующих. Как считает сам генерал Хоменко, Ярузельский, несмотря на партийность и декларируемый атеизм, в душе оставался человеком религиозным, для которого авторитет главы церкви оставался непререкаемым.

Во всяком случае, когда папа римский прибыл с визитом в Польшу, советские друзья и союзники намекали, что глава государства должен принять Иоанна Павла II в своей резиденции. Однако Ярузельский твердо отмел эти советы и сам отправился в Краков, где остановился папа.

Не станем говорить, какие документы попали в руки советской военной разведки. Думается, пока не пришло время. Скажем только, когда была обозначена их тема, руководителя разведаппарата Хоменко срочно с этими материалами вызвали в Москву.

Первым с ними ознакомился начальник ГРУ Петр Ивашутин. По всему чувствовалось, что старый разведчик, повидавший в жизни многое, был обескуражен.

Они сели в машину и поехали к начальнику Генштаба маршалу Сергею Ахромееву. Тот, прочитав материалы, сказал Ивашутину:

– Петр Иванович, это не мой уровень. Я позвоню секретарю ЦК Русакову, отвезете ему.

И, обращаясь к Хоменко, сказал:

– Ты знаешь, что ходишь по лезвию ножа? Если что, мы тебя защитить не сможем.

– Значит, прекратить работу, товарищ маршал?

– Нет, добытые материалы очень ценны. Они нам нужны, но будь осторожнее.

На том, собственно, и закончили. А дальше путь Хоменко лежал к секретарю ЦК Константину Русакову. Ознакомившись с документом, тот удивился:

– И как это вам удалось?

Хотел Александр Андреевич отшутиться по-армейски: мол, фирма веников не вяжет, товарищ секретарь, – да смолчал. Слишком уж момент был серьезный. Русаков поднялся со своего места и крепко пожал Хоменко руку:

– Спасибо!

Что ж, признаться, это было приятно: не каждый день секретари ЦК жмут руку и благодарят разведчиков за труд. Позже благодарность Родины воплотилась в очередную награду – орден Трудового Красного Знамени.

«Свой долг я выполнил, – напишет генерал-майор Александр Хоменко, – разведчик должен выдавать только правду и ничего, кроме правды. Ну а как добытыми сведениями будут распоряжаться, это уже вопрос не ко мне».

Начальник штаба полка, высокий, поджарый, в плотно облегающей фигуру гимнастерке, поднялся из-за стола, принял строевую стойку. Выслушав доклад молодого командира взвода, улыбнулся, по-дружески протянул руку:

– Рад, Патрахальцев, за тебя. Садись, поговорим.

Комвзвода Николай Патрахальцев только вчера сдал экзамены в Одесском пехотном училище и, как положено, вернулся в свой 153-й стрелковый полк. Теперь он командир пулеметного взвода.

В этом же полку был курсантом, подготовился к экзаменам и… считай, теперь свободная птица. Здесь, в полку, осталось уладить некоторые формальности, получить документы, попрощаться с однополчанами. Куда дальше? Николай особенно не задумывался над этим. На гражданке дел по горло.

Можно вернуться в родную типографию, где проработал четыре года, стал классным печатником-литографом. Там все его знают. До сих пор помнят. Еще бы – комсомольский секретарь, кандидат в члены киевского горкома комсомола. В этой типографии трудится переплетчицей его мама и гравером отец.

А можно вернуться в «Союзпечать». После окончания одногодичного Коммунистического университета им. Артема там Николай руководил отделом.

Но, скорее всего, он пойдет сначала в горком комсомола, посоветуется и тогда примет решение.

Комвзвода Патрахальцев сидел напротив начштаба полка и ждал, когда тот пожмет ему руку на прощание и скажет обязательные в таких случаях слова: мол, будь здоров, не забывай, держи высоко армейскую честь… и тому подобное.

Он тоже в свою очередь приготовил маленькую благодарственную речь на прощание – спасибо за армейскую науку, не забуду, буду, буду…

Однако начштаба почему-то медлил.

– Вот что, товарищ Патрахальцев, – наконец произнес он, и Николай в его голосе почувствовал официальные нотки, – скажу откровенно: я давно присматриваюсь к вам. Из вас может получиться хороший командир. Не задумывались о военной стезе?..