Сразу видно, сколь близко к сердцу восприняла она слова гадалки. Как там ее зовут? А-а-а, точно: мадам Фелиция! Подумать только: поверить, что непременно станешь королевой Франции (при живой-здоровой королеве!) – и вести себя с едва знакомым иностранцем истинно…

Да, без преувеличения, девочка держалась с Григорием, словно уже сидела на троне рядом с его величеством Луи XV!

«Можете рассчитывать на мою благосклонность, любезный шевалье».

Ишь, панночка!..

Причем произошло это именно здесь – в загадочном, непостижимом Париже, где грешное перепуталось с праведным.

В городе, где, возможно, в конце концов решится судьба его отца, их многострадальной семьи… а также всей Украйны!!!

Дай-то Боже!..

В таком приподнято-философском расположении духа Григорий блуждал заснеженными парижскими улочками, пока они не потонули в ночной тьме. Только тогда вернулся к «Отелю де Пост».

А здесь его с нетерпением ожидал посланец маркиза де Шовлена: министр иностранных дел желал немедленно видеть гвардии капитана Бартеля, а тот весь день шатается неизвестно где! Немедленно к министру!!!

– А не слишком ли поздно? – вежливо переспросил у посланца Григорий. – Может, лучше завтра?

– Не считаясь с поздним временем, его светлость до сих пор работает и ожидает капитана.

– Да ведь…

– Ради вашего свидания маркиз велел даже разбудить его посреди глубокой ночи. Хотя не исключено, что его светлость проработает до утра.

– Если так, тогда…

– Прошу немедленно пройти за мной, месье Бартель!

Посланец нырнул в длинный коридор, проследовал в кухню и выбежал через черный ход; Григорий бросился следом. Здесь их ждал экипаж с завешенными окошками.

– Куда вы подевались, месье Григор?!

Такой недовольной фразой встретил гостя маркиз де Шовлен. Хорошо, что хоть где-то в Париже его называют настоящим именем, подумал Орлик. А вслух сказал:

– Гулял по городу.

– Просто так гуляли или с какой-то определенной целью, позвольте поинтересоваться?

Разговаривая с гостем, министр обмакивал большое гусиное перо в чернильницу, стоявшую перед ним, и выводил на листе бумаги какие-то символы. Впрочем, Григорий так и не смог разглядеть, что именно пишет де Шовлен: ведь вместо чернил в чернильнице была прозрачная жидкость, поэтому от написанных лишь минуту назад строк на бумаге не оставалось ни единого следа. В воздухе пахло лимоном[10]. Та-а-ак, все ясно…

– Ваша светлость! Даже гуляя по городу просто так, можно проводить рекогносцировку.

В самом деле, не рассказывать же маркизу о приключении с юной и бедной Жанной-Антуанеттой Пуассон!

Будущая королева…

Де Шовлен зыркнул на гостя исподлобья, неразборчиво промычал, потом махнул в воздухе пером и указал на стул, стоявший около стола:

– Садитесь.

– Я могу и постоять, если…

– Месье Григор, я не люблю повторять дважды!

Пришлось сесть. Тогда министр продолжил:

– Итак, месье Григор, с последней дипломатической почтой мы получили настолько поразительные новости из столицы Российской империи, что я, честно говоря, не берусь предсказать вашу реакцию.

– То есть?..

Григорий заподозрил что-то необычное, с тех пор как услышал от посланца о намерении маркиза работать до утра и о приказе в случае чего разбудить его даже посреди ночи – лишь бы увидеться с «капитаном Бартелем» как можно скорее.

– Если верить нашему источнику, девять дней тому назад… – де Шовлен умолк, что-то прикинул мысленно и сказал: – То есть, учитывая время суток, уже десять дней тому назад в Санкт-Петербурге оспа отняла жизнь у его императорского величества Петра II.

Только теперь Григорий в полной мере оценил предложение заранее присесть. В самом деле, у него в голове едва не помутилось!

– Это все, ваша светлость?

Де Шовлен вновь бросил на гостя взгляд исподлобья.

– Наш источник также сообщает, что болезнь поразила юного императора неожиданно и развивалась очень стремительно, поэтому перед смертью его величество так и не успел отдать распоряжений относительно наследника. Еще в последние его часы в Санкт-Петербурге началась отчаянная борьба за корону Российской империи. Наиболее реальные шансы имеет Анна Иоанновна. О результатах, вероятнее всего, узнаем вскоре.

Маркиз выдержал театральную паузу и добавил:

– Вот теперь все. Каково ваше мнение об услышанном?

Каково его мнение?!

Каково его мнение!..

– Смена на троне властителя всегда означает нестабильность в государстве.

– Да, верно.

– Если наследник не определен заранее, это означает двойную нестабильность.

– Согласен.

– Если же имеется несколько претендентов на корону, это угрожает стране настоящим хаосом. Нестабильность не завершится, даже когда возьмет верх та или иная группировка – ведь отстранить всех неудовлетворенных, прекратить все протесты конкурентов одновременно не удастся никогда.

– А это в свою очередь означает…

– В таком случае предложенный мною план создания антироссийской коалиции в составе Франции, Швеции и Османской империи, с одновременной реставрацией короля Станислава Лещинского на троне Польши и гетмана Пилипа Орлика во главе единой и неделимой Украйны приобретает совсем новый, я бы сказал – неожиданно глубокий смысл… Ведь только таким образом удастся остановить экспансию Российской империи в западном направлении. Поскольку в ином случае она, повторяю в который раз, может поглотить или поставить под контроль многие другие земли. Что означает конец Европы в самом скверном смысле этого слова.

Де Шовлен откинулся на спинку своего стула, прищурив глаза, внимательно посмотрел на Григория, несколько раз тихонько хлопнул в ладоши и сказал:

– Браво, месье Григор, браво! Ваша логика безупречна. Более того, мыслим мы одинаково. А потому…

Маркиз снова выдержал театральную паузу.

– А потому едва лишь мы узнаем об окончательных результатах борьбы санкт-петербургских провластных кандидатов…

– А почему не раньше? Не упустим ли таким образом драгоценное время?

– Раньше невозможно, ведь против одних людей можно задействовать механизмы влияния, рассчитанные совсем на других. Проще говоря – не те механизмы.

– Времени жаль, ваша светлость!