Краем глаза он заметил, как при последних его словах щёки Келли вспыхнули румянцем негодования. Она явно собиралась сказать в ответ что-то резкое, но в последний момент всё же сдержалась, встала с кресла и произнесла:

— Ну, ладно, Майкл. Хватит хандрить. Поднимайся и приводи себя в порядок. Скоро ужин — с нашей стороны будет невежливо заставлять капитана ждать.

Тьерри вздохнул и безропотно сполз с койки. Депрессия депрессией, но прежде всего он был дипломатом и прекрасно понимал, сколь важно произвести на человека хорошее впечатление при первой встрече.

— Проклятый овердрайв! — проворчал он, а про себя добавил: «Чёртова клаустрофобия!»

И, едва не споткнувшись о стоявшие на полу чемоданы, побрёл в душевую.

— Стало быть, посланник исключается, — подытожил Конте, задумчиво глядя на свою собеседницу, высокую рыжеволосую женщину тридцати пяти лет в форме мичмана флота. — А как насчёт его помощницы?

Габриэла Джустини (на самом деле никакой не мичман, а капитан Службы Безопасности Корпуса, на счету которой было немало с блеском выполненных заданий) неопределённо кивнула и откинулась на спинку своего кресла.

— Келли Симпсон ещё под подозрением. И хотя я сильно сомневаюсь, что она каким-то образом связана с Маццарино, такой возможности пока что исключить нельзя. Ясно одно: если мисс Симпсон и есть наш киллер, то нанята со стороны и, скорее всего, понятия не имеет о личности своего нанимателя. Но, подчёркиваю, это маловероятно. Дипломатическая служба отличное прикрытие для правительственных агентов, но отнюдь не для «вольных стрелков».

— И всё-таки что-то в ней вас настораживает, — заметил Конте.

— Да, коммодор. Ничего конкретного, но… в общем, это можно назвать профессиональным чутьём. Общаясь с мисс Симпсон, я почувствовала, что с ней что-то не так. Слишком уж естественным было её поведение.

— Как это? — удивился Конте.

— Трудно объяснить. Даже в самых мельчайших деталях она вела себя именно так, как и должна была себя вести, будь она той, за кого себя выдаёт. Ни одного промаха, ни малейшей оплошности, ни разу не вышла из образа, адекватно реагировала на увиденное и услышанное, к месту задавала вопросы, удивлялась, когда нужно, и где нужно переспрашивала, уточняла. Даже её непредсказуемость оказалась, если можно так выразиться, вполне предсказуемой.

— И что это значит?

— Возможно, что ничего. Порой встречаются люди с настолько правильным поведением. А возможно, она играет.

— И переигрывает?

— Вовсе нет. Её игра — если это игра — само совершенство.

Конте растерянно хмыкнул.

— Ну… Допустим, это действительно игра. Тогда на чём же она «погорела»?

— Ни на чём. Ей просто не повезло, что она сразу попала под подозрение. Если бы не это, я бы не заметила её игры. А через пару дней её поведение будет казаться мне полностью нормальным — я привыкну к ней, да и она освоится в новых обстоятельствах. Беда мисс Симпсон в том, что с первых же шагов на корабле она оказалась «под колпаком» у опытного контрразведчика. — Джустини скромно потупилась. — Заподозри она хоть на мгновение, что на борту этой посудины находится её коллега, то прибегла бы к какой-нибудь уловке, которую я вряд ли бы раскусила. Вот увидите, коммодор: если моя догадка верна, по прибытии на Дамогран Келли Симпсон не станет сильно «светиться» в первые дни… Гм-м. Хотя вы всё равно этого не заметите.

— М-да, понятно, — сказал Конте. — Значит, вы подозреваете, что мисс Симпсон — ваш коллега?

— Это не исключено. — Джустини была осторожна в выводах. — Если Келли Симпсон не только дипломат, то она скорее сотрудник правительственных спецслужб, чем наёмный убийца. Возможно, она наш агент, о котором нам не положено знать и который не поставлен в известность о нашей миссии; дублирование особо важных заданий у нас в порядке вещей. А возможно, адмиралом Сантини заинтересовалась разведка со стороны — либо наших друзей, либо врагов, либо какого-нибудь нейтрального государства, например, Земной Конфедерации. Последнее наиболее вероятно — ведь она работает в дипкорпусе Земли.

— Тогда и посланник Тьерри может быть агентом, — произнёс Конте.

— Все дипломаты так или иначе связаны со спецслужбами своих правительств. Но если речь идёт об оперативной работе, то специальный уполномоченный, фактически посол, птица слишком высокого полёта. Он не может быть агентом-оперативником, а тем более — киллером.

Конте глубоко задумался.

— Если мисс Симпсон действительно агент, и агент не наш, это плохо. А ещё хуже — если она всё-таки нанята одной из Семей. Было бы желательно прояснить ситуацию ещё до прибытия на Дамогран. Думаю, стоит подключить к делу Костелло. — (Помощник главного инженера Бруно Костелло был лейтенантом Службы Безопасности.) — Пусть он поухаживает за мисс Симпсон, авось что-нибудь выведает. Судя по снимкам, она привлекательная женщина, так что интерес к ней со стороны Костелло не вызовет никаких подозрений… Если только у него нет расовых предубеждений.

Габриэла Джустини согласно кивнула:

— Хорошая идея, коммодор. Никаких предрассудков касательно цвета кожи у Костелло нет. Он, кстати, и сам, без нашей подсказки проявил интерес к мисс Симпсон. Думаю, ему будет приятно получить это задание.

— Вот и отлично, — сказал Конте. — Поговорите с ним.

— Слушаюсь, коммодор. — С этими словами женщина поднялась с кресла. — Разрешите идти? Через двенадцать минут начало моей вахты.

— Да, конечно. Вы свободны, мичман. Ступайте.

После ухода Джустини Конте остался в капитанской рубке один. Послестартовая суматоха уже улеглась, а до запуска маршевого генератора было ещё много времени. Выйдя из сферы притяжения планеты, корабль лёг на заданный курс и теперь кратчайшим путём удалялся от маячившего на экранах заднего обзора огромного солнца Нью-Джорджии — красного гиганта в два десятка стандартных солнечных масс.

Конте не любил такие миры, как Нью-Джорджия. Впрочем, их не любили все астронавты — даже те, кто был родом из таких миров. Вблизи нестабильных звёзд, а особенно звёзд-гигантов с интенсивным истечением вещества с поверхности, из-за сильных электромагнитных возмущений континуума режим овердрайва был недоступен, и кораблям приходилось по много часов тащиться в реальном пространстве, удаляясь на значительное расстояние от звезды, чтобы получить возможность запустить генераторы и перейти в овердрайв. При нормальных же условиях, например, в секторе Терры-Сицилии, запуск ц-привода становился возможным сразу после выхода из сферы планетарного притяжения. Правда, в районе оживлённых транспортных узлов правила безопасности требовали покинуть плоскость эклиптики, но необходимые для такого манёвра полтора-два часа — это всё же не восемь-двенадцать.