Пар с шипением рванул вверх, обжигающе окутал Лельку, и она, распахнув дверь, с визгом выскочила из парилки, а он хохотал, глядя ей вслед.

Пар схлынул в открытую дверь, но Митя об этом не жалел. Хватит, напарился. Сейчас ополоснется и в трапезную к холодному пивку да к горячей Лельке. Она знает, как поднять настроение…

Лелька забежала в трапезную, закрыла за собой дверь. Митя вышел в моечную, встал под душ, но не успел крутнуть вентиль, как услышал сдавленный девичий вскрик. Что-то напугало Лельку… Или кто-то?

Митя не стал ничего выяснять, включил воду на полную мощь и вернулся в парилку, на ходу выключив там свет. Он оставил дверь приоткрытой, через щель и увидел, как в моечную быстрым шагом вкрался человек с пистолетом и в балаклаве. Шум воды привлек его, он повернулся к Мите боком, чтобы заглянуть в душевую кабинку. У Мити был всего лишь один миг, чтобы переломить ситуацию в свою пользу, и он воспользовался им – распахнул дверь, выскочил из парилки и набросился на врага.

Киллер повернулся к нему, запоздало навел на него ствол, но Митя ударил его по руке. Пистолет упал на пол, а Митя получил кулаком в нос. Он пропустил сильный удар, но на ногах устоял и даже собрался нанести ответный, но киллер, понимая, на кого нарвался, не стал искушать судьбу и рванул на выход.

Митя выбежал за ним в трапезную и увидел там Лельку. Она безжизненно лежала на полу. Девчонка фактически спасла ему жизнь, но жалость даже не шелохнулась в нем. Если Лелька убита, плакать он не станет. Зачем, если всегда можно найти ей замену. Главное, самому бы выжить.

Но Лельку не убили, киллер всего лишь вырубил ее ударом в висок. Мог бы и добить ее – выстрелом в упор, ствол-то у него был с глушителем, но, видно, это был какой-то лох, непригодный к серьезным делам. А, может, это тупая лагерная «торпеда», из тех, которые используют воры для «мокрых» дел. Проигрался арестант в карты, получил должок, а сегодня попытался его отработать…

Эта «торпеда» прошла мимо, но ее могли повернуть на второй круг. Митя даже знал, кто мог это сделать.

Не надо было связываться ему с законным вором, зря он польстился на большие деньги. Не вышло у него с Есаулом, попал он впросак, пришлось съехать с насиженного места.

Он думал, что за три месяца волна уляжется, вернулся домой, но не прошло и двух недель, как в него запустили «торпеду». И что теперь делать?

Беда в одиночку не приходит. Не успел простыть след киллера, как появился Костя Белоух.

– Кто это? – разглядывая фотографию жертвы, спросил Митя.

– Да не важно. – Костя поскреб рябую небритую щеку, оглянулся по сторонам и вырвал фотографию.

Дернул его черт связаться с законником, теперь вот выкручивайся.

Нельзя законных воров убивать, но Митя не очень-то верил в это утверждение. Воров убивают по Москве пачками, и кому, как не ему, это знать.

По «мокрым» делам он начал работать еще в девяностых, его бригада одно время держала в страхе всю Москву. И «законников» приходилось «мочить», чего уж греха таить. Лихие времена были. В тех же девяностых Митю закрыли на восемь лет за организацию убийства. На зону заехал, и ничего, никто за воров не предъявил. И не знал никто ничего, и зона красная была, ворам и близко развернуться не давали.

Митя вышел, собрал пацанов, поднял старые связи. И все хорошо было, пока на Есаула не нарвался. Четырех бойцов потерял, добрую половину от своей новой бригады. Хорошо еще, Есаул за помощью к ментам обращаться не стал, сейчас бы Митя в федеральном розыске числился. А так на нем только воровской «сторожок». И дамоклов меч над головой.

Но тогда в случае с Есаулом он сам был виноват. Сам напрямую договаривался с заказчиком. Более того, сам и предложил Краюхину свое содействие.

А сейчас ему вора заказывал Белоух.

– Это же Сергил, он в законе, – сказал Митя и суетливо оглянулся по сторонам. Пивная находилась в подвале, потолок здесь низкий, с массивными сводами, холодный полусумрак, тяжелый спрессованный воздух. Опасный разговор усугублял и без того гнетущую обстановку.

Знал он Сергила, пересекались однажды, давно еще, в девяностых. До знакомства дело не дошло, но тем не менее…

И про Есаула Митя знал. Есаул и Сергил – одного поля ягоды. Видно, кто-то решил их поле проредить.

– Ты с ним работаешь? – спросил Белоух.

– Нет.

– Имеешь интерес?

– Нет.

– Тогда в чем проблема?.. Человек большие деньги дает. Пятьдесят «штук».

– Что за человек?

– Брр, Митя! Что за вопросы? – нахмурился Костя.

– Аванс при тебе?

Митя принял заказ. И деньги получил, и адрес, по которому можно было найти жертву. А когда Белоух пошел на выход, он взял трубку и позвонил Стингу, который караулил обстановку с улицы. Он велел сесть Косте на хвост и выследить его…

Убивать Сергила он не станет, но поимеет вора, и на его горбу въедет в рай.

Текила, кокаин и две стриптизерши с лесбийским уклоном – смесь гремучая. Сергил хоть и смутно, но отдавал себе отчет в происходящем. Сдали у него вчера нервы, надрался он в улет и еще элитных «телок» в номер заказал, такой кордебалет здесь закрутился. Он еще не отошел от угара, но уже соображал, поэтому и не удивился, увидев черта с рогами.

Красная рожа, обломанные рога, зловещий оскал. Сейчас он закроет глаза, и видение исчезнет. А завтра к обеду он проспится и отправится в аэропорт. Все дела сделаны, пора уезжать. Все деньги на его счет перевели, кроме Тартакова, но договор есть, так что никуда банкир не денется. А если вдруг, Сергил всегда может вернуться в Москву и спросить с наглеца…

Он закрыл глаза, но бес вдруг подал голос, кашлянул. Сергил распахнул глаза и в красном свете ночника увидел перед собой человеческое лицо, которое показалось ему знакомым.

– Здравствуйте, Сергил Гурамович, – усмехнулся мужик.

Сергил приподнялся на кровати, с силой надавив локтем на руку спящей стриптизерши. Девушка возмущенно хрюкнула себе под нос, перевернулась на другой бок и захрапела. А ему не до сна. Остроносый парень с лисьей переносицей хищно улыбался, глядя на него. В одной руке он держал маску черта, а в другой – пистолет с глушителем. И ствол был направлен на него… Все-таки дотянулся Есаул, будь он проклят!..

– Сергей Гурамович, я – Митя Бузыкин, мы с вами на днюхе у Гудвина пересекались. Давно это было.

– Чего тебе надо, Митя? – с трудом ворочая тяжелым языком, спросил Сергил.

– Да поговорить… Заказали вас, Сергил Гурамович.

– Кто?

– Тартаков его фамилия. Он вашу жизнь в двести «штук» оценил. А меня всего за пятьдесят наняли. Но это, по-любому, нормальные деньги.

– Зачем ты это мне говоришь? – дрожащим от волнения голосом произнес Сергил.