— Предатель…

Говорят, если направлять струи контрастного душа на макушку, то это помогает мыслительному процессу. Холодный — горячий — холодный. Заканчивать желательно ледяной водой.

Так Дементьев и сделал. После душа, растираясь полотенцем, пришел к выводу:

— Я свихнулся.

Это было похоже на правду. Никогда еще Геннадий не допускал таких сбоев в работе, как нынче.

И дело не только в том, что он упустил Грачева, неверно организовав засаду. Но и в том, что после провала отправился домой. То есть по инерции продолжал действовать так, как имел бы право поступать в случае успеха операции; тогда он мог бы позволить себе нежиться под душем, отсыпаться и прочая, и прочая.

Все случилось так неожиданно и так ошеломило Дементьева, что его мозг просто не поспевал за событиями.

А ведь «дело» Грачева висит на нем, причем взял он его на себя по собственной инициативе.

А это значит, что преступник сейчас преспокойно может смотать удочки да еще и замести за собой следы. И следователь, точно верный сообщник, любезно предоставляет ему эту возможность, собравшись нырнуть в теплую супружескую постель.

Что это на него нашло, будто чьи-то злые чары действуют или, как говорят бабки, «бес водит».

Дементьев как был, нагишом, бросился к телефонному аппарату, зашлепал по паркету босыми ступнями.

Напуганная Анжелика, привыкшая видеть мужа в ровном, спокойном настроении, высунула голову из-за дверей спальни:

— Здоров ли ты, Мусик?

Но он свирепо рявкнул на нее:

— Спать, живо!

Принялся жать кнопки телефона, но палец то не туда попадал, то одну и ту же цифру нажимал дважды.

Отчаявшись, он набрал общеупотребительное: 02.

— Алло! Дементьев из городской прокуратуры. Свяжите меня с уголовным розыском… нет, с ГАИ… Срочно!

* * *

Общественный транспорт уже не ходил. Такси взять было не на что. Сергей тащился через пустынный город пешком. Он то плелся, едва передвигая ноги, то переходил на бег.

Путь его лежал к дому автомеханика Антона, а вернее — к его двору, где Грачев оставил свои «Жигули».

«Ехали медведи на велосипеде, — бормотал он, пытаясь по обыкновению подбодрить себя Ванечкиными стихами. Но веселые строчки на этот раз вселяли в него не бодрость, а уныние и зависть. — Счастливые медведи, им было на чем ехать. А еще счастливее — комарики, они и вовсе парили на воздушном шарике. А я? За что все это на меня свалилось? Вроде не так уж много и нагрешил на своем веку».

Надежда Егоровна наверняка бы сказала: «Сынок, нельзя спрашивать Господа: за что? Спрашивать надо: для чего? Всякую невзгоду принимай со смирением. Раз послано, значит, есть у Всевышнего какая-то цель, нам, смертным, непонятная. Пути-то Его неисповедимы».

Мать, небось, сидит сейчас у теплой печки, то в экран телевизора глянет, то на догорающие угли. Выйдя на пенсию, она стала ложиться поздно, смотрит все передачи подряд. Раньше не могла себе такого позволить.

А наверху, на печи, сладко посапывает Ванечка, до отвала наевшийся румяных пирожков.

Прижать бы сейчас ладони к нагретой печной кладке. И забыться… Волки на кобыле, львы в автомобиле… Автомобиль — это выход.

Скорее же! Прибавить шагу!

* * *

Дементьеву уже удалось овладеть собой. Он говорил уверенно и по-деловому:

— Грачев, да. Сергей Николаевич. Проверить, является ли он автовладельцем. Если является — марку и номер автомобиля.

Прижав трубку подбородком к груди, он уже натягивал брюки, всовывал ноги в ботинки без резиновых наклеек. Наклейки ему без надобности. Он не станет больше бегать, а будет руководить поимкой преступника, сидя за столом в своем рабочем кабинете.

И спать он не ляжет сутки, двое — сколько понадобится. Пока «дело» не будет закрыто.

Дементьев не предполагал, что пройдет много времени, прежде чем будет раскрыто это преступление.

* * *

Двор дома, в котором проживал автомеханик Антон, был сплошь заставлен автомобилями.

«Жигуленок» Сергея стоял там же, где он его и оставил, но оказался с четырех сторон зажат другими машинами.

Вот незадача. Не краном же его отсюда вызволять, растерялся Грачев. Хорошо бы разбудить Антона, он наверняка знает тут всех владельцев. Указал бы, в какую квартиру постучаться, чтобы отогнали, к примеру, вот этот замызганный «Запорожец».

Но нельзя. Придется объяснять Антону, в чем дело. А после предательства Дементьева Сергей опасался посвящать в свои проблемы лишних людей, даже тех, кто безусловно заслуживал доверия.

Справа от «Жигуленка» вальяжно подремывал красавец «Вольво». В салоне его, как цветомузыка, перемигивались лампочки какой-то мудреной сигнализации.

— Прошу прощения, сударь, — извинился Сергей перед автомобилем и что было силы пнул иномарку ботинком по бамперу.

«Вольво» извинений не принял, возмутился и завопил на разные голоса. Сперва он закричал петухом, потом закуковал, словно отсчитывая годы чьей-то жизни. Не досчитав и до десяти, залился оглушительной трелью, точно гигантский соловей. И опять закукарекал, начал по новой.

После третьих петухов, как вспугнутая нечистая сила, из дому выскочила встрепанная хозяйка в норковом манто поверх ночной сорочки. Она вопила и ругалась, размахивая газовым пистолетом, в другой руке — балончик с «Дихлофосом».

— Я не угонщик и не таракан! — крикнул ей Сергей, не дожидаясь, пока она приблизится к нему и стрельнет парализирующим веществом.

А сам успел подумать: «Неправда. Я таракан. Прав Ванечка. Меня могут раздавить в любую минуту».

В конце концов им удалось довольно мирно объясниться. Мадам села за руль и отогнала свой ненаглядный «Вольво» на замерзший газон, освобождая Сергею выезд.

— Таракан, таракан, тараканище, — повторял Грачев про себя, задним ходом выруливая со двора…

* * *

— Заблокировать все вокзалы и аэропорты…

Насчет аэропортов — это Дементьев перестраховывался. Паспорт Грачева был у него в руках, а без документа в самолет не сядешь. По логике, если человек носит с собой подлинный паспорт — вряд ли у него есть еще и поддельный. Тогда бы с поддельным и шел на дело.

Но инструкция есть инструкция. Старший следователь прокуратуры, юрист первого класса Геннадий Дементьев больше не отступал от нее.

Обжегшись на молоке, он дул теперь на воду.

А вот при мысли о вокзалах следователя прошибал холодный пот. У преступника вполне было время добраться до любого из них и улизнуть из Москвы на каком угодно поезде дальнего следования без билета, просто сунув проводнице купюру покрупнее.