понедельник и, если мы скажем ему не проводить их, он их не будет просить организовать.

Д: Если мы ему скажем?

К: Если я…

Д: Если Вы ему скажете.

К: Ага.

Д: Но Вы ему скажете. Но Вы сказали ему, что [неразборчиво], я уверен, что он должен быть.

К: Я сказал ему, что перезвоню завтра.

Д: Почему Вы не сказали ему ничего с самого начала?

К: Я сказал ему, что против.

Д: Но Вы же сказали, что он сделает это, если Вы переговорите с ним, так чего же он ждет?

К: Я хочу, чтобы он немного подумал. Я сказал ему, что против дебатов.

Д: Тогда почему он ждет?

К: Если Вы позволите мне закончить, то, чего он хочет, тоже совсем другое дело. Я сказал ему, что наша оценка такова, что они будут отогнаны, по крайней мере, туда, где были; он сказал, что не может предлагать отход Каиру, его тогда уволят. Но он сказал, что, если я ему что-нибудь предложу, они могли бы и воспринять это.

Д: Я думаю, это то, что я на самом деле… то, что я пытался сказать Вам в том смысле, что не просто предлагать отход, а что-то предложить им взамен.

К: Вы можете подумать о какой-нибудь формулировке в течение ночи?

Д: Что мы могли бы предложить?

К: Да я сам не знаю. Если у меня появится идея, я Вам скажу.

Д: Хорошо, я скажу так, Генри, потому что это действительно касается [неясно], но я бы больше предпочел, чтобы у Вас появился шанс до 9:00 связаться с Каиром (?), но я постараюсь это сделать.

К: Ну, или, может быть, с нами.

Д: Я понимаю, когда речь идет о нынешней ситуации, но любое Ваше предложение требует консультаций с Каиром… не предложение, которое они не приняли бы… что они на самом деле имели в виду… чтобы упомянуть признаки, обрисовывающие в общих чертах их взгляды.

К: Ну да.

Д: Значит, такого рода вещи могут заключаться в следующем: понравится ли ему какое-нибудь заявление от нас обоих, или упомянуть им, чтобы заставить их сказать, послушайте, я был тогда, но меня попросили продолжить с… не знаю… консультациями по нефти, или что-то в этом роде, понимаете.

К: Совершенно верно.

…

ЛОРД КРОМЕР – КИССИНДЖЕР

Суббота, 6 октября 1973 года

21:38

К: …Мы думаем, что нам, вероятно, не удастся избежать созыва завтрашнего заседания Совета Безопасности.

Кр: Нет. Нет проблем.

К: Но мы действительно глубоко убеждены, считая, что простое прекращение огня недальновидно в нынешних обстоятельствах, и я скажу Вам почему. По нашему мнению, в течение трех суток израильтяне будут продвигаться в глубь Сирии. Они могут не выйти за пределы Суэцкого канала, но они уничтожат все, что там есть. И тогда, чтобы их вернуть назад, очень пригодится резолюция. Ну, что ж…

Кр: Ну, хорошо, я думаю…

К: В дополнение к общим принципам, о которых я говорил ранее. А сейчас мы совершенно уверены, что, если израильтяне выйдут за рамки нынешних линий прекращения огня, мы их заставим отойти обратно.

Кр: Да, это тот момент, о котором я пытался сказать. Если они это сделают, тогда, я думаю, у нас будет новая ситуация.

К: Да, но если мы не будем позиционировать себя сейчас. Позвольте мне сказать Вам, что Эбан не стремится к созыву заседания Совета Безопасности.

Кр: Я уверен, что он не хочет.

К: И… если оно состоится, он захочет возврата к статус-кво анте, т. е. к ситуации до начала военных действий. […]

Кр: Да…

…

Кр: Я считаю, что это очень сложный вопрос.

К: А сейчас что мы будем делать – дело будет передано в Совет Безопасности завтра, и я просто говорю это Вашим сотрудникам, чтобы они могли подумать об этом. Мы не собираемся напарываться на наше же оружие, чтобы устроить голосование завтра.

Кр: Нет.

К: Что мы сделаем, так это представим нашу резолюцию. И тогда мы вполне можем пройти величественным шагом.

Кр: Нет. Я думаю, что это, наверное, очень разумно, не так ли?

К: Но что нам нужно, так это представить все в Совете Безопасности, чтобы (если) (неясно) сошли с ума на Генеральной Ассамблее, мы могли препятствовать этому на том основании, что вопрос находится на рассмотрении Совета Безопасности, и мы не будем участвовать в прениях Генеральной Ассамблеи.

Кр: Нет. То, что вопрос обсуждает Генеральная Ассамблея, на самом деле хуже всего.

К: Совершенно верно, но у нас должна быть некая [неясно] позиция, потому что, если мы ничего другого не сделаем, то мы должны выступить хотя бы перед Ассамблеей.

Кр: Да, я Вас понял. Я все прекрасно понял.

…

7 октября 1973 года

День начался с обсуждения с Хейгом, который был с Никсоном в Ки-Бискейне и действовал от его имени, потому что Никсон был занят отставкой вице-президента Спиро Агню и находился в стадии переговоров. Все настойчивее вырисовывался вопрос о военных поставках для Израиля. Я рекомендовал продолжить поставку уже обещанных или находящихся в процессе доставки товаров. Теперь, когда я вернулся в Вашингтон из Нью-Йорка, межведомственные обмены происходили, как правило, на уровне совета национальной безопасности или ВГСД. Большую часть дня я потратил на то, чтобы потянуть время. Совет Безопасности ООН, организация, специально созданная для борьбы с нарушениями мира, был парализован помехами, чинимыми со всех сторон. Советы тянули время; Египет, в зависимости от того, какому послу верил, либо тянул резину, либо готовился к прекращению огня на занимаемых на этот момент позициях; Израилю нужно было время, чтобы завершить мобилизацию; о Сирии ничего не было слышно. Только Соединенные Штаты были готовы обратиться в Совет Безопасности, но предпочитаемая нами резолюция представляла собой лишь изощренную тактику проволочек, потому что ни один член Совета нас не поддержал бы. Поскольку всем было нужно время, а мы не хотели выносить этот вопрос на рассмотрение Генеральной Ассамблеи, мы решили созвать официальное заседание Совета Безопасности ближе к вечеру, отложить обсуждение до следующего дня и нацеливаться на голосование ко вторнику или среде. К тому времени, если верить оценкам нашей разведки, Израиль восстановит, по крайней мере, исходные линии границ. Тогда каждый может быть готов согласиться с прекращением огня на месте на момент завершения боевых действий.

ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР

Воскресенье, 7 октября 1973 года

9:35 утра

К: Где Вы?

Х: В своем кабинете, собираюсь пойти к боссу.

К: У