Соломенные, розовые, голубые и даже зеленые пряди у цыпочек из народных кварталов Восточного Берлина. Фанатки окраски всеми силами добиваются того, чтобы их оттенки бросались в глаза. Что же касается формы стрижек, то она скорее классическая. В противоположность им дамы постарше (40 лет и более) по-прежнему исповедуют культ известной троицы: мягкая химия/длинное каре/челка с филировкой. Или, хуже того, тяготеют к прическе под непроизносимым названием vokuhila (от vome kurz, hinten lang, то есть «коротко спереди, длинно сзади»); к этому образу стремились футболисты 1980-х, а мы надеялись, что больше никогда этого не увидим за порогом XXI века.

Короткие волосы наподобие мужских стрижек характерны для феминисток и лесбиянок. Я имею в виду не «стрижку под мальчика», а стрижку «как у мальчика», и, несмотря на использование геля, волосы при таких стрижках редко бывают хорошо уложенными. (Из достоверных источников мне известно, что некоторые сами себе стригут волосы при помощи машинки для стрижки волос.)

Взбитые и обильно покрытые лаком коки и львиные гривы, которые иногда украшаются мелкими перламутровыми жемчужинами или стразами, популярны в среде эмигранток. Они – королевы выпрямления вьющихся волос и маркизы английских локонов (в том случае, если волосы прямые). Таких Шакир или Бейонсе можно в великом множестве встретить на бульварах Веддинга или Нойкёльна.

Гребни, дреды, ирокезы встречается в среде поклонниц панк-культуры и симпатизирующих крайне левым. В Берлине и сегодня еще можно увидеть торчащие в разные стороны волосы, уложенные, как в старые добрые времена, при помощи крепкого сахарного сиропа и, если это возможно, окрашенные. Цвет фуксии считается признаком хорошего тона, но бывают и черные, как агат, расцветки или, например, леопардовые (темные пятна на светлом фоне там, где волосы редкие, например на висках).

Но как им приходят в голову подобные фантазии? Я часто задаю себе этот вопрос, когда в качестве настоящей жительницы Берлина, какой я, впрочем, стала, езжу по городу летом на велосипеде или в метро зимой. Естественно, встречаются и абсолютно банальные прически – берлинки считаются большими мастерицами в минималистском искусстве того, что называется «взмах расчески по волосам, и готово». Внимание, я совсем не имею в виду тщательно проработанный художественный беспорядок на голове, свойственный полуночницам из Club des visionnaires или горстке журналисток, работающих в мире фэшн-индустрии, которых в июле можно встретить на модных показах. Нет, я говорю о небрежности, о наплевательском отношении как к собственным волосам, так и к внешнему облику в целом. Главное для многих берлинок – практичность и удобство. К счастью, подобная политика опрощения широко компенсируется вышеописанными тенденциями, где превалируют доведенные до крайности странность и необычность, свойственные остальным жительницам столицы. Дело дошло до того, что многие из них самостоятельно орудуют ножницами, экспериментируя над волосами, и называют себя «стилистами». Виртуозы ножниц и машинки для стрижки волос, добро пожаловать в великую круговерть мира причесок!

Атмосфера в салонах модных и богатых кварталов центра столицы все чаще напоминает хеппенинги. Их посетительницы, выбор стрижек, музыка, декор являют собой концентрацию нового Берлина, немного трэшевого, с примесью изысканности, но всегда раскрепощенного и эксцентричного, хотя и ценой сохранения некоторого инфантилизма. Все вышесказанное можно отнести и к салону Scratch’n cut на Глемштрассе, где диджей обеспечит вам «электро» в зажигательном ритме, в то время как ножницы Тесс или Акима, вторя в такт мелодиям, будут порхать над вашими головами. На стенах развешаны гитары, виниловые пластинки, концертные афиши. В ожидании своей очереди, вы потягиваете пиво. Схема «коктейль-бар + парикмахер» в Берлине функционирует очень хорошо. В салоне Fatmas Hand в Кройцберге вечером вам сделают стрижку в промежутке между приемом пары стопок водки. А зимой 2009 года в салоне Spliss на Воллинерштрассе днем вокруг клиенток суетились парикмахеры, а ночью здесь била ключом клубная жизнь. И еще один тип гибридных заведений: салон-галерея с вернисажами до утра вокруг сушилок для волос и парикмахерских кресел. Первенство среди них принадлежит салону Vokuhila (декор и атмосфера эпохи ГДР) на Кастаниен-аллее; владелец этого салона позиционирует свое заведение (см. его сайт в Интернете) «как платформу живого общения» и «площадку для обмена мнениями, информацией и раскрепощения». Иногда я ловлю себя на мысли, что терминология нового Берлина, назойливо звучащая отовсюду, очень напоминает терминологию аппаратчиков канувшей в Лету Восточной Германии.

«Подстригли – дальше разбирайся сама». Бросая ласковые взгляды, я старалась расположить к себе мастера, которая работает в дисконт-парикмахерской, куда я зашла, оказавшись в полной безысходности от того, что моя Антья куда-то запропастилась и вот уже три недели о ней ни слуху ни духу. Честно говоря, я уже попробовала уложиться сама, неловко накручивая пряди на круглую щетку, но теперь пытаюсь всеми возможными способами внушить девушке, что она «просто обязана сделать укладку, в противном случае я испорчу ее стрижку». Но ничего не поделаешь, она ни на йоту не отступит от своего правила, к которому прибегает так же часто, как и к лаку, который скрепил бы мои волосы в том случае, если бы укладка входила в круг ее обязанностей. Говоришь, милочка, «подстригли – дальше разбирайся сама». Ну, хорошо же, сейчас я тебе покажу!

Она сунула мне в руку фен и, махнув рукой, отправила в свободный угол, где я бы смогла заняться брашингом, то есть укладкой. Но брашинг для меня – это всего лишь круглая щетка, которой я пользоваться не умею. Накручивая на нее волосы, я их только выдираю, а они у меня и так редкие от природы. Вот почему я решила быстро высушить волосы, опустив голову (я так делала, когда мне было 15 лет и когда в моде был стиль гранж). Этот прием придает волосам объем. Затем я пару раз прошлась обычно плоской щеткой по волосам, и они приобрели блеск. Наконец с гордо поднятой головой я иду по салону: я сама сделала укладку в стиле гранж, и это не стоило мне ни копейки, кроме того, от меня не пахнет дешевым лаком, а огромной головой я не напоминаю губернатора штата Аляска Сару Пэйлин. И теперь никто не скажет, что я не вписалась в систему.

Оставим в стороне вопрос хорошего вкуса… Эти цыпочки даже не имеют понятия о том, что это такое, и иногда они переходят границы вульгарного. Но, тем не менее, я питаю слабость к их расписным накладным ногтям, скрывающим под слоями прозрачного лака крохотные розочки, оплетенные звездами, драконов или сердечки с искусственными бриллиантиками. И я их часто встречаю на бульваре Коттбуссер Дамм. Но что меня удивляет больше всего, так это их головные платки, которые дополняют узкие, полинявшие добела джинсы, босоножки и звенящие на руках браслеты. Большинство из них носят мусульманские платки, жестко требуя тем самым признания своей религиозной принадлежности. Но это не мешает им следить за модой и проявлять некоторую фривольность в выборе тканей и расцветок одежды. Непреходящие различия в культуре, традициях, социальных условностях и диктате тенденций.