«Точно, парень двинулся», – подумала Яна.

– Пока не пришли мы. Ты ловким движением, то есть броском камня, разбиваешь урну с прахом, эти осколки я выбросил в мусорный контейнер… Прости господи, мало того, я еще смел все это… ну… прах веничком и бросил все туда же, в мусор, – закончил свое грустное повествование Илья и наконец-то посмотрел Яне в глаза.

Она вспотела и перестала ощущать холод, ей стало жарко, кровь мгновенно прилила к ее лицу.

– Что?! Мать твою!! Что же мы тут стоим как ослы!? Бежим!

– Куда? – удивился Илья.

– Куда ты все это выкинул? Ну, прости господи, профессора? – сглатывая слюну, спросила она.

– В мусорный контейнер, во внутреннем дворике, рядом с кухней, – вяло ответил Илья.

– Бежим туда! – понеслась на длинных ногах Яна, теперь Илья еле поспевал за ней.

– Какой смысл, Яна?! Что мы там будем делать? – вопрошал он.

– Как что? Соображаешь? Мы выкинули прах человека, да еще такого заслуженного! Это же кощунственно! Ну почему я иногда такая внимательная, а иногда мухи на носу не вижу? Стелу, где стояла урна, починят, и что туда поставят?! И кто в этом будет виноват?! Снова Яна Цветкова?! Какой позор! – кричала ему Яна через плечо, тяжело дыша от быстрого бега. Светлые волосы извивались по спине, а сабо шлепали по голым пяткам.

– Интересно, что мы можем изменить? – задал вопрос Илья.

– Может, склеим урну?

– Это нереально, она разлетелась на мелкие кусочки, – решительно ответил Илья.

– Можно хоть как-нибудь ее собрать? – продолжала канючить Яна. – Чтобы потом отдать мастерам и сделать заказ на изготовление копии.

– Это будет подделка, а той урне было столько лет… – пожал плечами Илья.

– Ну и что! Все лучше, чем ничего!

– Необязательно искать осколки, урна много раз была сфотографирована, копию можно изготовить по фотографиям. Меня волнует другой вопрос. Что мы положим в урну? Следуя твоей логике, немножко строительной пыли и песочка из детской песочницы. И пусть люди молятся над якобы прахом великого ученого, это не будет грехом и обманом…

– Прекрати! Мне и так плохо. – Яна остановилась у мусорного контейнера и перевела дух. – Может, хоть чего-то наскребем?

– Издеваешься? Чего я наскребу в мусорнике? Немного пищевых отходов? Чтобы от нее, я имею в виду от урны, еще и пахло нехорошо?

– Ну не может быть такого страшного конца у Владимира Адольфовича! – Яна выпятила нижнюю губу и стала напоминать маленького обиженного ребенка.

И Илья вдруг начал смеяться, сперва тихо, затем все громче и истеричнее. Яну это обидело.

– Знаешь, а я теперь верю, что ты не даешь покоя людям. Но никак не предполагал, что спокойно жить, то есть покоиться, ты не даешь и мертвым.

– Прекрати! Это был несчастный случай!

– Ага! Такой огромный дом, именно та комната, тот этаж, урна и – бац! Прямое попадание камнем! Молодец! Привет исследователю из Германии русского происхождения! Лучше бы он покоился в «неметчине», хотя, с твоими талантами, ты бы его и там достала. Верно, Цветкова? – Хохот Ильи стал просто гомерическим.

Когда Яна начала беспокоиться за его здоровье, Илья резко перестал смеяться и выдохнул:

– Ладно, я залезу в бак, посмотрю, нет ли какой кучки пепла, похожей на профессора, тьфу!

– Я тебе помогу! – вызвалась Яна, ощущая за собой вину, и тоже полезла в контейнер.

Она знала, что солнце на юге восходит быстро, но не думала, что настолько быстро. Однако это было не солнце: в глаза им с Ильей светили мощные электрические фонарики.

– Инесса Филипповна, тут какие-то бомжи или воришки роются у вас в помойке, – прокомментировал ситуацию приятный мужской голос.

Илья и Яна возвышались столбами в мусорном баке с видом застигнутых врасплох убийц. Видеть они ничего не могли, ослепленные ярким светом, они только слышали голоса.

– Уберите свет, – раздался знакомый женский голос, – я их знаю…

– Точно знаете? – не унимался мужской баритон.

– Да, я сама оставила их в доме. Это мои гости. Ребята, зачем вы роетесь в мусорном баке? В холодильнике же много еды, – сказала Инесса Филипповна спокойным голосом, и ослепляющий свет погас.

Яна проморгалась, но, кроме цветных кругов, перед глазами ничего не видела.

– Мы это… тут… мы…

– Сережку Яна случайно потеряла, вот мы и роемся в мусоре, – пришел ей на помощь Илья.

– Дорогую? – поинтересовалась Инесса Филипповна.

– Да так, ерунда, – махнула рукой Яна и попыталась не без помощи Ильи вылезти из контейнера. Он последовал за ней, судорожно отряхиваясь от гипотетического праха профессора.

Зрение постепенно к ним возвращалось. Яна разглядела Инессу Филипповну в джинсовом комбинезончике, мужчину в темном костюме, со строгим загорелым лицом, молодого парня в милицейской форме и симпатичную девушку.

Взгляд Яны сразу же задержался на этой девушке, мгновенно оценив все внешние данные. Среднего роста, средней комплекции, не блондинка, не брюнетка, одежда в коричневато-бежевом и сером тонах, и в целом она была вся такая средняя, но моложе Яны лет на десять.

– Здравствуйте, – испуганно поздоровалась девушка, поняв, что ее рассматривают.

– Привет, – ответила Яна.

– Друзья мои, – трагическим голосом произнесла Инесса Филипповна, – случилось непоправимое…

– Это точно, – прошептал на ухо Яне Илья, и она снова покрылась липким потом.

– В больнице от сердечного приступа умер мой жених Петр Натанович!

– О боже! – прошептала Яна, придвигаясь к Илье.

– И вот я в печали в сопровождении нашего участкового Тулина Ивана Дионисовича, да-да, такое вот странное отчество, хотя для наших винных краев… – махнула головой Инесса Филипповна. – Знакомьтесь!

– Яна Цветкова, – икнула Яна, – а это – Илья.

– Дятлов, – добавил тот, вытягиваясь в струнку, – Илья Дятлов.

– Это заметно, – хихикнула девушка усредненной внешности.

– Да… да… наш местный Шерлок Холмс любезно согласился подвезти меня вместе со своим помощником, – продолжала Инесса Филипповна.

– А эта девушка кто? – спросила Яна, видимо, еще не совсем протрезвев и явно позволяя себе лишнее.

– А эта девушка – невеста моего хозяина Евгения Эдуардовича Соболева, – приторно-сладким голосом ответила Инесса Филипповна, словно дразня Яну.

«Почему-то я не удивлена, – спокойно подумала та, – стоит только мужчине мне понравиться, как я сразу же знакомлюсь с его невестой или любимой. И я всегда при этом выгляжу не лучшим образом: или измазана пометом, или навозом, или одета в старые ободранные вещи с чужого плеча, или, как сейчас, вся в помоях, только что вылезшая из мусорника».