— Д-дочь уже идет. — Конечно же, она споткнулась на первом слове.

Фриберг не шевелился, изучая ее через опущенное окошко. Серые холодные глаза, лицо без всякого выражения.

— Хорошо, — сказал он наконец и медленно поднял окно.

В машине Агнес в основном помалкивала. Ее открытая, приветливая версия, которая проглянула было в выходные, исчезла, и дочь сидела как обычно, выискивая что-то в телефоне. Обычно Анну такое поведение злило, но сейчас вполне устраивало. Давало возможность успокоиться и проанализировать случившееся. Чем больше Анна думала о происшествии у вокзала, тем больше уверялась: Фриберг следовал за ней от самого участка. Искал случая подловить ее, когда она будет в уязвимом положении — между рабочим и личным — и оспорить ее авторитет. А его придурковатая коллега гарантированно устроит так, чтобы слух о том, как Фриберг поставил новую начальницу на место, разошелся побыстрее. Ответить у Анны в принципе нет возможности — это она поняла, когда машина начала взбираться вверх по гряде.

Первое: она сама допустила ошибку, припарковавшись в зоне прибытия, а Фриберг, указав на ошибку, просто сделал свою работу. Продемонстрировал высокие профессиональные качества: для него все равны.

Второе: официально она еще не вступила в должность. Они с Мореллем на этой неделе работают параллельно, так что, если она нанесет ответный удар, сошлет Фриберга на пару дней в архив или отправит его мыть служебные машины, ей придется привлечь и Морелля, чего, разумеется, нельзя допустить.

Третье: после небольшого дополнения, которое Морелль сделал, когда они совершали ознакомительную поездку, стало ясно: симпатии полицейских — на стороне Фриберга. Если Анна попытается закатать его в асфальт в ту же минуту, как сядет в начальническое кресло, это будет выглядеть как сведение счетов с конкурентом. Так что придется стиснуть зубы и смириться. Выждать удобного случая и восстановить авторитет, только что попорченный этой заразой Фрибергом. И чем скорее, тем лучше. Анна видела, как он смотрел на нее через окно, и этот взгляд убедил ее: произошедшее не было ни случайностью, ни единичным случаем.

При виде указателя “Табор” она решила не думать о работе, во всяком случае — сегодня вечером.

— С кем ты разговаривала? — спросила она.

— Да так. Просто девчонки из школы. Ехали вместе, — процедила Агнес, не отрываясь от телефона.

— Они тоже живут в Неданосе? — Анна понимала, что задает глупый вопрос, и приготовилась к какой-нибудь грубости, но получила в ответ только нейтральное “угу”. Поэтому она решила пойти чуть дальше. — И о чем говорили?

— Ни о чем особенно. В субботу в Народном парке будет что-то вроде праздника. Кайя Бьянка приезжает, так что тут все на ушах стоят.

— Кто?

— Ну мама! — Агнес оторвалась от телефона и вздохнула. — Кайя Бьянка. Звезда помойных реалити-шоу, блогер, бизнесвумен. У нее своя марка косметики. А еще она сидит в жюри всяких “Мы ищем таланты”. — Агнес поискала в телефоне и предъявила Анне изображение платиновой блондинки с карасиными губами, филерными скулами и ботоксным лбом.

— А, эта, — сказала Анна, хотя понятия не имела, о ком говорит Агнес.

— Кайя, по всей видимости, выросла в Неданосе, но вряд ли бывает здесь так уж часто. По-моему, все в восторге, что она приезжает. В поезде ни о чем другом и не говорили. Big deal.

— Ясно. Мы пока ничего не наметили на субботу. Хочешь пойти?

— Это вряд ли. — Агнес презрительно фыркнула и снова уткнулась в телефон.

Анна остановила машину подальше от крыльца. Из кухни доносился лай Мило. Он энергично подскакивал, а как только открылась дверь, описал несколько кругов возле Агнес и маленькой белой стрелой умчался в лес.

— Мило! — встревоженно позвала Агнес — похоже, она готова была пуститься следом.

— Оставь его в покое. Он ничего не ел с утра, так что наверняка голодный. Дадим ему десять минут. Если через десять минут не появится, я помогу тебе его поймать, идет?

Агнес прикусила нижнюю губу, совсем как Хокан, и Анна ощутила укол тоски. Иногда они бывали так похожи, что Анне делалось больно.

Анна оказалась права — Мило показался в саду минут через пятнадцать. Когда они открыли дверь, собака с довольным видом скалила зубы. Рядом с Мило на крыльце лежал мертвый кролик. Мило основательно извозился в грязи, и они принялись отмывать его в большой раковине в прачечной. Собака отряхнулась, забрызгав всю комнату, и Агнес рассмеялась. Какая радость — такой обычный звук.

Анне было радостно почти весь ужин. Агнес рассказывала о новой школе, новом классе — немногословно, конечно, но все-таки. Однако позже, когда уже стемнело и они сидели перед телевизором, кое-что случилось. У Агнес на коленях лежал айпэд, Анна смотрела новости. Еще один сюжет о бедственном положении больниц. Посреди сюжета вдруг пошли кадры из онкологического отделения. Ряд коек, белые занавеси, желтые казенные одеяла. У Анны свело желудок. Она зашарила в поисках пульта, но он провалился между диванными подушками, и, прежде чем Анне удалось переключить с онкологических больных на безопасный американский ситком, прошло почти полминуты. Оказалось — слишком долго. Бросив взгляд на Агнес, Анна отметила, как изменилось настроение. Анна готова была сказать что угодно, лишь бы разрядить ситуацию. Но она опоздала.

— Ты же была там, мама? — тихо спросила дочь. — Когда папа умирал. Была?

— Была, — ответила Анна, не успев ни обдумать ответ, ни собраться с мыслями.

— А почему меня туда не пускали?

Дочь и раньше задавала этот вопрос. Не словами — взглядами, жестами, долгим мучительным молчанием. И так же, как раньше, у Анны не было ответа.

Хокан рвался что-то сказать, и Анна торопливо сделала телевизор погромче. Достаточно громко, чтобы не слышать Хокана.

Агнес пробурчала “спокойной ночи” и закрыла за собой дверь. Анна вышла на широкое крыльцо. Подняла мертвого кролика за заднюю лапку. Кролик оказался легче, чем она ожидала, и Анна почти сразу поняла, почему. В брюхе зверька зияла дыра, часть внутренностей отсутствовала. Сначала Анна подумала, что тут не обошлось без Мило, и ей стало противно, когда она вспомнила, как пес лизал Агнес лицо. Но когда она поднесла кролика к фонарю над дверью, то увидела на брюхе ровный разрез; внутренние органы и кишки оказались аккуратно вынуты. Анна постояла, пытаясь сообразить, что это значит, но подходящего объяснения не нашла. Наверное, Мило где-то стащил кролика — может быть, в Энглаберге, хотя расстояние и время не очень увязывались у Анны в голове.

Она отнесла тушку к мусорным контейнерам за домом, после недолгого колебания выбрала бак для пищевых отходов и опустила мертвого зверька туда. Поднялся ветер, деревья качались, и когда Анна повернулась спиной к лесу и зашагала к дому, ее снова настигло то же чувство, что она испытала на днях в лесу. Она знала, что оно порождено вопросами Агнес и шепотом Хокана. А достаточно ли ты далеко? Ты правда веришь, что они не найдут тебя, если по-настоящему захотят до тебя добраться? Расскажи же ей, Анна!