- Действительно, господа, вы что, всю Бельгию скупить хотите? – посмотрел Тарабрин на забитое корзинами, ящиками и сундуками помещение.

- Нам это местное золото не солить,- резонно ответил я. – А в ««Неандертале»» оно нам без надобности.

- Его в любой точке мира возьмут, - добил меня своей мудростью Тарабрин. – По крайне мере до первой мировой. Только в годах чеканки не путайтесь.

Подходящий фургон нашёлся по подсказке всё того же хозяина постоялого двора. Не совсем такой как у переселенцев на дикий Запад, полегче. Всё же пароконный транспорт нам был нужен, а не под шестерку коней цугом. Но крепкий фургон из кленовой древесины, с поворотным дышлом и парусиновым верхом. Причём тент на него стоил так же как и сам фургон. Ценовые выверты рынка. И два запасных колеса к нему нам уже навязали в нагрузку.

На что Никанорыч рассказал нам анекдот.

- Самоеда спрашивают: зачем у тебя собака на нартах лежит связанная? Запаска, однако, – отвечает.

Но нам уже было не смешно. Завалились мы тюками, сундуками, корзинами и ящиками.

Потом Мертваго съездив куда-то на ««минерве»», обратно приехал на пролётке к задку которой были привязаны две арденские кобылы. Широкогрудые, светло-гнедые с крепкими черными ногами.

- Если уж увеличивать у нас поголовье лошадей, то лучше со свежей кровью, - объяснил он свою покупку, – которая в племенном разведении пригодится, а не тупо увеличивать количество меринов. Эти кобылки с реальных Арденских предгорий. Автохтоны.

Вот и окончилось наше льежское сидение. Нас юридически очистили от всех подозрений и бельгийская Фемида отпустила нас на все четыре стороны. И мы в тот же день, погрузившись, караваном из двух фургонов покатили по приличной дороге в сторону границы Люксембурга.

- Стоило того нам тут столько времени торчать? – спросил я перед отъездом Тарабрина.

- Стоило, - ответил он. – Вдруг ещё раз сюда наведаться придётся, а мы тут в розыске как убийцы. Оно нам надо? Незаметней надо быть.

Предварительно поменяли ещё одну тысячную банкноту британских фунтов на германское и французское золото чеканки 1870-х годов. Нам ещё корабль в Германии покупать. А там без сопутствующих трат никак не обойтись.

В банке, правда, на нас странно посмотрели, но, пожав плечами, заказ выполнили. Комиссия по такому эксченжу приличная вырисовывалась. Платят люди за свои чудачества, ну и бог с ними. Нашли в своих закромах искомое нами золото.

Сундучок с золотом ехал на первом фургоне под охраной мичмана с Пахомом, которые для этого вычистили и привели к бою пару карабинов Пипера. Рулил шайрами Тарабрин.

Мы с Мертваго, с которым я успел за это время сдружиться, на втором фургоне за ними следом. Только ветеринар не расставался со своим английским слонобоем. Ну, а я за вожжи держался. Научился уже сносно кобылами управлять, но попрактиковаться никогда не мешает.

Ушли в ««Неандерталь»» ближе к ночи, в сумерках, когда дорога практически опустела.

И поспели как раз к ужину на конезаводе.

А после ужина, объявив забастовку, отобрав и загрузив подарки в ««патрик»», рванул я к жене на Тамань. Соскучился уже.

Среди подарков был и один из карабинов Пипера с патронташем и запасом патронов. Надеюсь Василиса оценит.

Как проводил время с женой посторонним знать не обязательно. Отмечу только что возвращение на неделю назад по отношению к самому себя в Крыму прошло удачно. Без каких-либо последствий.

Вот так и получилось, что одновременно я был в Крыму, на Тамани и в Льеже. С ума сдрынуться от этих игр с пространством и временем. Не для слабой психики.

Кроме того я несколько раз попытался попасть в Аргентину, но у меня ничего не получилось. Не было у меня там ««якорей»». И воображение как с США не сработало. Не видел я столько аргентинских фильмов, сколько голливудских про американскую жизнь.

Тарабрин так же не мог эту Аргентину нащупать. Все его знания о ней были из книг. А по книге даже с богатым воображением, реальный ««якорь»» не поставишь.

- А как же ты ручей Сакраменто в Америке нашел? – удивился я.

- Не сразу, - сознался проводник. – Сначала изучил как секстаном и прочими морскими приборами работать, место положение своё на шарике вычислять. Потом наобум на западное побережье Северной Америки вышли, можно сказать наощупь, а там уже по координатам верхами двигались. Вёрст пятьсот где-то. Даже с какими-то чингачгуками пострелялись пару раз. Точнее, казаки мои их постреляли как в тире, не подпуская их к нам на перестрел из лука.

- И как нам теперь быть? – задал я мучивший меня вопрос.

Дело в том, что если не осталось от нас археологических следов, то и нашей колонии в ««Неандертале»» не осталось.

Никого от нас не осталось.

И это меня мучило. Всё же я ответственен за своих людей, которые в меня верили. Не говоря уже о сыне и дальнейшем своём потомстве.

Да и – если откровенно, - работать основным снабженцем меня уже откровенно задолбало. А по подсчётам урожая его нам на всех: людей, ослов и лошадей до весны ничего не хватит. Рассчитывали только на себя, а тут народонаселение ««Неандерталя»» только за счет белорусов увеличилось вдвое.

Разве что сена накосили вдосталь.

А в той Аргентине можно просто лавочку поставить и торговать в ней всем необходимым. На паях с сидельцем в лавке. Да просто нормальным бизнесом заняться имея послезнание, все легче.

- Вот для этого я и подвиг вас купить корабль и сплавать в эту самую Аргентину. ««Якорей»» там поразбрасывать по разным местам, - наконец сообщил мне Тарабрин свою задумку. – Больше нигде в более-менее цивилизованных местах такой удачи нам не светит: всех наших людей землёй обеспечить в стране без больших потрясений, катаклизмов и революций в будущем.

- Да там без переворотов как и любом конце Латинской Америке не обходилось, - возразил я.

- Что есть, то есть, - пожал плачами Тарабрин. – Но только в Аргентине все политические процессы в столице происходят. Провинции сего не касается. Как жили так и живут зачастую не зная кто страной управляет.

- Счастливые люди, - позавидовал я.

- А я тебе о чём? – улыбается проводник.

Похоже и Тарабрина задолбало снабженцем быть за сотню лет. Хоть и позиций снабжения у него меньше, чем у меня, но народу-то больше. У меня