Мы находились в небольшом театре. Мистер Хейворт распял меня на кровати посреди сцены. Кровать была темного цвета – вероятно, красного дерева, – с резным желудем в каждом из четырех углов. Матрас, на котором я лежала, был застелен чем-то вроде целлофана. Я заметила ступеньки, ведущие на сцену с правой стороны, – вероятно, те самые, по которым я только что поднималась. Занавес был открыт, и я смогла рассмотреть зал. Вместо рядов зрительских кресел там стоял большой длинный стол того же цвета, что и кровать, и много деревянных стульев темного дерева с белыми мягкими сиденьями. Стол был сервирован по всем правилам, у каждой тарелки лежали несколько вилок и ножей.

«Хочешь разогреться перед шоу?» – сказал мистер Хейворт и стиснул мою грудь. Я заплакала и попросила, чтобы он меня отпустил. Он рассмеялся, достал из кармана нож и начал разрезать мою одежду. Очень медленно, не обращая внимания на мои крики и мольбы. Не знаю, сколько это продолжалось, но мне было видно маленькое окошко, и я заметила, что снаружи начало темнеть. Думаю, на его занятие ушло не меньше часа.

Когда на мне уже ничего не было, он ушел на несколько минут. Я начала кричать что было сил, звала на помощь. От холода меня трясло, зубы стучали.

Скоро мистер Хейворт вернулся.

«Я тебя обрадую, – сказал он. – Включил отопление. Скоро гости прибудут, а им мерзлые яйца ни к чему, верно?»

В руках он держал мой сотовый телефон. Спросил, можно ли этим мобильником фотографировать. От страха я не могла солгать, поэтому сказала правду: «Да, можно». Он спросил, как сделать снимок. Я объяснила, и он нажал кнопку. Сфотографировал меня распятой на кровати и показал мне. Сказал: «Сувенир на память. Твой дебют в главной роли». Спросил, что надо сделать, чтобы отправить снимок на другой телефон. Я объяснила. Он сказал, что отсылает фото на свой мобильник. И пригрозил послать на все номера из моего сотового, если я не буду его слушаться или когда-нибудь обращусь в полицию. После чего сел на кровать рядом со мной и стал меня трогать везде. Я дергалась, плакала, а он смеялся.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем раздался стук в дверь. Мистер Хейворт снова оставил меня – спустился по ступенькам и куда-то исчез. Раздался топот ног множества людей. Полы в театре были деревянными, и шаги звучали громко. Я слышала, как мистер Хейворт здоровается с пришедшими, но имен он не называл. Затем я увидела мужчин, одетых в строгие костюмы – такие надевают на официальные приемы. Войдя в зал, мужчины расселись за столом. Их было не меньше десяти, не считая мистера Хейворта, в основном европейцы, но было и двое чернокожих. Мистер Хейворт налил всем вина. Его гости обменивались замечаниями о погоде и дорожных пробках.

Я закричала, умоляя этих мужчин о помощи, но они только смеялись, разглядывали меня и отпускали непристойные шутки. Один из них обратился к мистеру Хейворту: «Хотелось бы поближе». А тот ответил: «Всему свое время», после чего на несколько минут скрылся в комнате за сценой, вернулся с подносом в руках и поставил перед каждым гостем маленькую тарелку с копченым лососем, ломтиком лимона и шариком чего-то белого с зелеными крапинками.

Его гости принялись за еду и вино, а мистер Хейворт поднялся на сцену и стал насиловать меня. Остальные смеялись, аплодировали, свистели одобрительно и выкрикивали гнусности в мой адрес. Надругавшись надо мной орально и вагинально, мистер Хейворт начал убирать со стола. Тарелки он уносил в комнатку позади гостей. Дверь в эту комнату он оставил открытой, и до меня донеслись типично кухонные звуки готовки и мытья посуды. Я поняла, что в кухне работает прислуга.

Затем мистер Хейворт снова подошел ко мне и отвязал от кровати. Велел мне сойти вниз по ступенькам и напомнил, что если я ослушаюсь, то он «выпустит мне кишки». Я спустилась в зал. Он подвел меня к столу, заставил сесть на стул, который оставался незанятым, и снова начал привязывать. Руки стянул за спинкой стула, ноги раздвинул, приказал соединить пятки под стулом и связал лодыжки. Остальные продолжали хлопать и улюлюкать.

Мистер Хейворт подал гостям еще три блюда – какое-то мясо с овощами, тирамису и разные сорта сыра. Кроме мистера Хейворта ко мне никто не прикасался, но за едой все они насмехались надо мной. Время от времени кто-нибудь из них задавал мне вопрос – например, меня спрашивали о моих сексуальных фантазиях и в какой позе я люблю заниматься сексом. Мистер Хейворт приказывал мне отвечать. «И уж ты постарайся, а не то хуже будет», – сказал он. Мне пришлось говорить все, что он, как я думала, хотел от меня услышать.

Когда гости покончили с сыром, мистер Хейворт убрал со стола все до последней тарелки, принес из кухни бутылку портвейна и бокалы, затем коробку с сигарами, пепельницы и спички. После чего отвязал меня и приказал лечь ничком на стол. Я послушалась. Многие из гостей раскурили сигары. Мистер Хейворт забрался на стол и изнасиловал меня анально.

Потом спросил: «Кто-нибудь хочет попробовать?»

Один из мужчин ответил: «Мы слишком обожрались, старик».

Мистер Хейворт и некоторые гости стали подзуживать кого-то по имени Пол, чтобы он меня изнасиловал. Они говорили: «Давай, Пол! Эй, Пол, трахни ее!» Тогда я подумала, что все эти мужчины – близкие друзья, а Пол, наверное, у них лидер. Я лежала лицом вниз и не могла видеть, который именно – Пол, но слышала, как он ответил: «Нет, ребята, я посмотрел, и довольно на сегодня».

Мистер Хейворт велел мне подняться, сунул пальто и туфли, а когда я надела их, снова закрыл мне глаза маской и вывел наружу, оставив других мужчин в театре. Он втолкнул меня в машину и захлопнул дверцу. На обратном пути мистер Хейворт не произнес ни слова. Видимо, я была в обмороке, во всяком случае, отключилась, потому что потеряла счет времени. Еще было темно, когда машина затормозила и меня вытащили из салона. Я упала на землю. Мой сотовый мистер Хейворт мне не отдал. Услышав звук отъезжающей машины, я подождала минуту-другую, сняла маску и увидела, что нахожусь на Торнтон-роуд в Хэмблсфорде, недалеко от своей машины. Ключи были в кармане пальто, я села за руль и поехала домой.

Я никому не рассказала о том, что со мной произошло, и не сообщила об изнасиловании в полицию.

Позже я случайно наткнулась на мистера Хейворта. Это случилось 24 марта 2005 года на станции техобслуживания Роундесли-Ист-Сервис. Я проследила его до парковки и узнала, кто он такой, прочитав надпись на боку грузовика.

Заявление принял:

детектив-констебль Саймон Уотерхаус, отдел уголовного розыска Калвер-Вэлли

Полицейский участок:

Спиллинг

Когда и где принято заявление:

04.04.2006, 16.10, Спиллинг.

05/04/06

– Полиция?! – Парень, что показывал шале Оливии и Чарли, в театральном ужасе вскинул руки. – Ни за что не признался бы, что у нас есть свободные места, если б знал, что приглашаю ребят в синем. Вернее, девчат в синем. – Он подмигнул Чарли и развернулся к Оливии: – Вы тоже из полиции?