Но это оказалось пустой тратой времени. Как только дверьмоего номера закрылась за нами, Минерва уселась в единственное кресло исказала, пристально посмотрев на меня:

— Я хочу знать все, мистер Лэм. Я также хочу предупредитьвас, что я человек принципа. Я провожу резкую границу между хорошим и дурным. Явышла за Баркли, чтобы быть с ним в горе и радости. Могу закрыть глаза налегкий флирт, но неверности не прощу никогда.

— Нет и речи о неверности, дорогая, — запротестовал БарклиФишер и треснул суставом среднего пальца правой руки, извлекая звук, похожий напистолетный выстрел.

Минерва чем-то напоминала школьную учительницу, котораявыговаривает ученику за то, что он плевался жеваной бумагой. Это заставило менявспомнить свои школьные годы, и я с трудом удержался от желания сказать ей:«Да, мэм».

— Вы имеете дело, — начал я, — с психически больнымчеловеком, миссис Фишер.

— То есть?

— Автор письма, Джордж Кэдотт, страдает комплексом вины. Емув голову взбрела идея спасти мир от зла.

Она и глазом не моргнула.

— Весьма похвальное намерение. Мне хотелось бы поговорить смистером Кэдоттом.

— Это невозможно.

Она вздернула подбородок:

— Не понимаю почему, мистер Лэм. Я выслушала одну сторону —Баркли, а теперь мне хочется выслушать мисс Марлоу и Джорджа Кэдотта.

— Вы не можете поговорить с Джорджем Кэдоттом. — Пожалплечами я. — Потому что он мертв.

— Он умер?

— Очевидно, покончил с собой. Видите ли, он постояннотерзался угрызениями совести, все время бичевал себя и наконец не выдержал тойзатянувшейся нравственной пытки.

— Я получила от него письмо, — заявила Минерва.

— Оно при вас?

— Да.

Я подождал, но она не сделала попытки достать его.

— Джордж Кэдотт проявил полное непонимание ситуации, —сказал Баркли Фишер. — Я уже говорил об этом Минерве. Я был пьян…

— Я не могу простить опьянения, — бросила Минерва Фишеру.

— …и, очевидно, провел ночь на кушетке в квартире этойдевушки, — закончил Фишер.

— Я не прощу неверности, — твердила его жена прокурорскимтоном.

— Но, судя по всему, ее и не было, — заметил я.

— Вы, мужчины, стоите друг за друга горой, — сказала Минерва.— Джордж Кэдотт явно не разделял вашего мнения по поводу этой ситуации, мистерЛэм.

— Джорджа Кэдотта там не было, — сказал я.

— Вас тоже, — парировала она.

— Хорошо, — согласился я. — Поедем и поговорим с ЛоисМарлоу. Она-то уж была там. Послушаем ее.

— Минерва, дорогая, — взмолился Баркли Фишер, — уверяю тебя,что ничего не было, абсолютно ничего.

Минерва решительно перебила его:

— Будем надеяться, Баркли.

Я решил, что не стоит звонить и предупреждать Лоис Марлоу овизите, потому что она может отказаться.

Мы поехали прямо в «Вистерия Апартментс». Уличные фонарибыли зажжены, и над крышами домов нависал густой туман, который ветер принес сокеана. Воздух был холодным, и Баркли Фишер дрожал.

Но Минерва, казалось, не замечала холода. Она шла медленно ивеличественно, походкой уверенной в себе женщины. Чувствовалось, что она знает,чего хочет, и как этого добиться.

Около входной двери дома я сделал вид, что нажимаю кнопкузвонка Лоис Марлоу, а на самом деле нажал две другие, которые, как я выяснил,автоматически отпирали дверь. Прозвучал зуммер, дверь открылась, и мы поднялисьнаверх, на третий этаж.

Я позвонил в квартиру Лоис Марлоу.

— Опять вы, — протянула она, открыв дверь.

По-видимому, она собиралась выйти, потому что на ней былоплатье для коктейля, подчеркивающее ее стройную фигуру. Затем она увиделаБаркли Фишера.

— Боже мой, и вы?! — узнала она.

Тут выступила вперед Минерва Фишер.

— Моя жена, мисс Марлоу, — представил женщин Баркли.

Лоис Марлоу сделала шаг назад — инстинктивное движениеженщины, стремящейся избежать неприятного контакта. Минерва воспользоваласьэтим, чтобы проникнуть в квартиру. Она сказала:

— Мне хотелось бы поговорить с вами о том, что произошло наконференции, миссис Кэдотт.

Баркли Фишер вопросительно посмотрел на меня.

Я последовал за Минервой в комнату, так как ничего другогомне не оставалось.

Было похоже на то, что Лоис спешит и нам нужно было братьбыка за рога, прежде чем нас выгонят вон.

Лоис Марлоу насмешливо сказала:

— Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома.

— Ну наконец-то, — произнес мужской голос. — Вот и ваш сыщиквернулся.

В гостиной в кресле сидел Морт Эванс с сигаретой в зубах,стаканом в руке и пепельницей на подлокотнике. Стакан был пуст, а пепельницанаполовину заполнена окурками. Очевидно, он уже давно здесь обретался.

— Прошу всех сесть, — предложил Эванс. — Вы сэкономили мнемного сил и энергии.

— Могу я спросить, кто этот человек? — произнесла МинерваФишер таким тоном, каким задала бы вопрос гувернантка викторианской эпохи,обнаружив в постели воспитанницы мужчину.

На этот раз я позволил себе опередить и сказал:

— Это Мортимер Эванс, детектив из отдела по расследованиюубийств, который считает, что Джордж Кэдотт был убит. Он имеет честьрасследовать это дело вместе с ребятишками из полиции Вальехо, и ему нравитсясчитать себя незаменимым.

— Благодарю, Лэм, — сказал Эванс. — Вы весьма талантливоупростили все дело. А кто это считает, что Кэдотт не был убит?

— Я думаю, он покончил с собой, — ответил я. — У него былкомплекс вины и склонность к суициду.

— Где же тогда орудие убийства?

— Если он сам покончил с собой, то там не должно быть ниодного орудия убийства.

— Если человек найден умершим от огнестрельной раны, аоружия в комнате нет, мы называем это убийством.

— Не валяйте дурака, — сказал я. — Часто бывает так, чтокто-то входит в комнату и забирает оружие.

— У вас есть предположения о личности человека, который этосделал? — осторожно поинтересовался Эванс.

— Определенного нет.