В течение более тридцати пяти лет мой друг Джозеф Рейгенимел дело с людьми, скажем так, не преисполненными уважением к закону. Вначалеон был шерифом, затем начальником тюрьмы, работал в министерстве юстиции, потомснова возглавил исправительное учреждение. И при этом всю жизнь ему удалосьхранить в своем сердце веру в человека и торжество справедливости.

Почти двадцать два года Джозеф Рейген был начальникомгосударственной тюрьмы в Иллинойсе. Он инспектировал исправительные заведения вшестнадцати других штатах, и губернатор Массачусетса однажды назвал его лучшимтюремным администратором в Соединенных Штатах.

Однако в самом Иллинойсе деятельность Джо Рейгена не былаоценена по достоинству до тех пор, пока в 1941 году он не подал прошение оботставке, после того как в штате на очередных выборах избрали новогогубернатора.

9 октября 1942 года молодчики из банды Тоухи контрабандойпередали в тюрьму оружие и устроили своим ребятам побег, в результате которогонесколько охранников получили тяжелые ранения. Возмущение граждан не имелопределов.

Несмотря на некоторые политические соображения, жители штатахотели, чтобы Джо Рейген вернулся. И он вернулся, и занимает пост начальникатюрьмы в Иллинойсе по сей день.

Рейген убежден, что часто люди становятся на путьпреступления по вине своих родителей. Он утверждает, что ребенок в семье долженобладать определенными правами и обязанностями. По его мнению, дети как можнораньше должны понять истинную цену денег, их необходимо приучать к порядку идисциплине, им обязательно надо дать религиозное воспитание, приобщить к труду,а самое главное — внушить необходимость уважать интересы других людей.

Джо Рейген пришел к этому выводу, имея перед своими глазамитысячи разрушенных судеб, рассматривая истории преступлений от изнасилований иубийств до поджогов и мошенничеств.

После того как люди попадали в возглавляемую Рейгеномтюрьму, многим из них удавалось вырваться из бездны. Рейген помогал в этомсвоим подопечным, стараясь дать им то, что некогда они недополучили отродителей.

Он — сторонник железной дисциплины, основанной на абсолютномдоверии и справедливости.

Он пользуется заслуженным уважением заключенных.

Рейген регулярно и без тени страха заходит в тюремнуюпарикмахерскую, где около пятидесяти парикмахеров из числа заключенных держат вруках заточенные бритвы.

Это требует от человека недюжинной смелости и уверенности:не боятся ступить шаг за порог административного здания.

Заключенные нарушили закон, но они уважают справедливость.

Совершенно очевидно, что у начальника тюрьмы Рейгена естьнекоторые идеи, реализация которых способствовала бы уменьшению преступности.Но так уж получается, что простые люди слишком погружены в свои собственныепроблемы, чтобы беспокоиться по поводу тюрем.

Именно это равнодушие добропорядочных граждан и являетсяподоплекой многих преступлений. Читатель, задумайся над этим, послушай, чтоговорят наши ведущие пенологи[1], и тогда ты поможешь спасти многих людей,предотвратить возможные убийства и заставить кривую на графике преступности втвоем городе ползти вниз.

И я посвящаю эту книгу моему другу Джозефу Рейгену.

Эрл Стенли Гарднер

Берта Кул уверенно повернула ручку двери своей сильнойрукой, унизанной бриллиантами, и ее крупное тело вплыло в мой кабинет. Сердитыйвзгляд глаз предвещал бурю.

В тот момент мы — я и мой секретарь Элси Бранд — обсуждалидо сих пор нераскрытое дело о киднеппинге годовой давности. Тому, кто обнаружилпреступников, была обещана награда в сто тысяч долларов.

Бросив взгляд на Берту, я повернулся к Элси:

— Пока все.

Берта стояла, уперев в бедра мощные кулаки, и дожидалась,пока девушка выйдет из комнаты. Наконец она сказала:

— Дональд, я их не выношу.

— Кого?

— Хнычущих мужчин.

— А почему зашла речь о них?

— Потому что один такой сидит в моем кабинете.

— И он тебя раздражает?

— Да.

— Так вышвырни его вон.

— Не могу.

— Почему?

— У него есть деньги.

— Что ему нужно?

— Хороший детектив, разумеется.

— А чего ты хочешь от меня?

— Дональд, — произнесла Берта, придав своему голосу льстивыеинтонации, — мне нужно, чтобы ты поговорил с ним. Тебе удается в каждомчеловеке найти что-то интересное. А Берта — не может. Берте люди либо нравятся,либо нет, и, если ей кто-то не нравится, она готова проклинать землю, покоторой он ходит.

— Что тебя не устраивает?

— Все!.. За каким чертом он не подумал о том, как любит своюжену, прежде чем начал увиваться за той блондинкой! А теперь он приходит сюда ираспускает сопли!

— Сколько денег он может выложить?

— Я сказала, что мы хотим пятьсот долларов в задаток даже дотого, как его выслушаем. Я думала, это его отпугнет. Я бы, конечно,попереживала, но…

— Так что же он сделал?

— Представь себе, без звука достал бумажник и отсчитал пятьстодолларовых бумажек. Сейчас эта кучка лежит на моем столе.

— Наличными?

— Да. Ему не хочется отмечать сделку в своих бухгалтерскихкнигах.

Я встал с кресла:

— Покажи мне его.

Лицо Берты расплылось в довольной улыбке.

— Я знала, что могу рассчитывать на тебя, Дональд.

Ты чертовски отзывчивый малый.

Берта промаршировала через кабинет Элси Бранд, миновалаприемную и вошла в свои владения.

Около стола в кресле для клиентов сидел мужчина, нервновскочивший при нашем появлении.

— Мистер Фишер, — представила Берта, — это Дональд Лэм, мойпартнер. Мне показалось, что вам будет полезно познакомиться с точкой зрениямужчины на это дело.

У Фишера были рыжие волосы, рыжие брови и бледно-голубыеглаза. Выражение его лица было таково, словно он каждую минуту может зайтись врыданиях. Мы пожали друг другу руки, и он сказал: