Да, обязательно требует констатации тот факт, что описанные выше дырки практически всегда, за редкими исключениями, напрямую бывают связаны с венозной сетью сосудов. Попадаются дырки с ней не связанные, или входящие в артериальные пути. Но они встречаются очень редко, хотя и требуют упоминания. Какую они несут функцию — еще требуется установить.

Итак, сосуды. Они тоже имеют свои имена. Некоторые из них явно обобщающие, веняк, венярка. Другие служат характеристиками поперечных размеров, канат, веревка, капилярка, третьи идут от месторасположения вены на теле наркомана, центряк, оборотка, имеет значение степень закрепления вены под кожей, стояк, бегунок, ее физическое состояние, паленая, тромбленая, пропоротая, в том числе встречаются указания на то, имеет ли вена дырки, рабочка, целка, но решающее значение имеет возможность взаимодействия вены и иглы, мазовая, понтовая, безмазовая, беспонтовая.

Вены и артерии наркомана заполнены странной жидкостью, напоминающей кровь обычного человека. Но кровь наркомана имеет коренное отличие: она псевдоразумна. Причем основной чертой ее характера является любопытство. Она с завидным постоянством стремится выскользнуть из сосудов в которых находится и появиться снаружи тела наркомана. Наиболее удобным случаем для этого бывает появление новой дырки. Тогда кровь выползает через нее и попадает в шприц. Но наркоман загоняет ее обратно, хотя и не всю и не всегда. Определенная часть крови остается в шприце и телепатически сообщает информацию об окружающей среде своей основной массе. Кроме того, если не зажать дырку, эта кровь обязательно протечет наружу, имея те же цели. Иногда, правда, случается так, что реального выхода она не находит и вынуждена скапливаться под кожей. И это тоже бывает достаточно часто.

Собственного особого имени эта жидкость не имеет, за исключением тех частей, которые стремятся обрести индивидуальность, отделившись от нее. Так кровь, попадающая в шприц, обозначается как «контроль» и наркоманы пользуются этой ее привычкой для определения успешности создания дырки. Попадая под кожу, она начинает называться фуфляк и наркоманы недолюбливают такое ее поведение.

Следующая особенность наркоманов чисто анатомическая. Науке не известно, когда возникает этот новый особый орган, но у всех наркоманов он наличествует. Это образование называется торчилло. Орган этот отвечает за переработку поступающей в процессе взаимодействия наркомана и шприца жидкости. Второй его функцией, напрямую связанной с первой, является ответственность за наличие особого состояния, называющегося эйфория или торч. Наркоман не способен долгое время существовать без него, поэтому торчилло является одним из основных органов в теле наркомана.

Орган этот достаточно хрупок и через некоторое время активного функционирования начинает работать с меньшей эффективностью. Поэтому, для поддержания эйфории на прежнем уровне, наркоман вынужден прибегать к симбиозу со шприцами большего размера. Такое состояние наркоманы обозначают устойчивой идиомой торчилло сторчалось.

Вторым специальным органом, вырастающим, рано или поздно, а иногда и одновременно с торчиллом, почти у всех наркоманов, считается глюкало. Глюкало может вообще не появиться, даже после длительного существования наркомана, но это исключение из правила. С чем связано зарождение глюкала и его рост, науке пока тоже не известно.

Функцией глюкала является переключение головного мозга на восприятие параллельных миров. Остается пока загадкой, как конкретно это ему удается. Существует непроверенная гипотеза, что глюкало, как и шприц, является симбионтом наркомана, который при этом получает возможность передавать и получать массивы информации из мира в мир. Глюкало, по этой теории, существует одновременно в нескольких параллельных мирах, имея возможность при этом контактировать с их аборигенами. Чем вызван интерес глюкал именно к наркоманам, эта гипотеза не объясняет, как не затрагивает и вопрос чем обусловлено существование такой межмировой симбиотической троицы. Доказать такие представления пока что не представляется возможным, т. к. все глюкала, попадавшие в руки анатомов, немедленно погибали вне организма наркомана и даже срочные реанимационные действия не приносили результата.

Таким образом, можно считать доказанным, что наркоманы являются совершенно отдельным таксоном живых существ. Таксон этот достаточно широк и включает в себя различные роды narcomanus. Такие как narcomanus vulgaris, narcomanis opioticus, narcomanis cannabiolius, narconanus amphetaminus. Все они подразделяются на отдельные виды, например, narconanus amphetaminus разделяется на виды narcomanis amphetaminis pervitinis, narcomanis amphetaminis ephedrinis, narcomanis amphetaminis phenaminis и т д. Подобная таксонометрия, к сожалению, недостаточна, ибо реальные наркоманы, способами, которые пока требуют обширных дополнительных исследований, переходят из вида в вид, причем иногда совмещают принадлежность разным видам и даже разным родам.

Остается надеяться, что в скором времени можно будет ознакомиться с более детальными трудами, посвященными освещению как нераскрытых пока тайн жизни наркоманов, их физиологии, социальному устройству, так и языку, повадкам и способам жизни в нескольких мирах одновременно.

Сначала их было четверо. Потом это число как-то менялось, обрастая дробями, логарифмами, они пускали кубические и четырехмерные корни, размножались делением или почкованием и поглощали свои выделения.

В конце, их так и осталось четверо, но ни были уже другими, прошедшие сквозь ширку, как через строй шприцрутенов, видевшие то, что непоказуемо трезвому взгляду, слышавшие песни, звучащие из ниоткуда в никуда, чувствовавшие внутренними поверхностями своих вен и артерий сладостные прикосновения вихрей, взмучивавших их эритроциты.

Четверо их было. Четверо…

Блим Кололей, Семарь-Здрахарь, Машина Коленика Ввеновна и Зоя Чумовоззз. А кроме них — еще две банки, баночки, баклажки странной коричневатой жидкости, пахнущей спиртом и приторным восточным ароматом. Каждый из этих пузырьков имел собственное имя. Оно было одним и тем же: Солутан.

Все они собрались здесь, на заброшенной хате для самого прекрасного, с их точек зрения, ритуала — вмазки винтом.

Был полдень. Солнце пряталось за редкими клочкастыми облаками, стремаясь смотреть на происходящее, вдруг повяжут и поволокут в ментовку за недоносительство, а там надают пиздюлей так, что пол морды будет в пятнах пониженной температуры…

На кухне, с облезлым столом, воняющей блевотиной мойкой, газовой плитой, покрытой подтеками сгоревшего жира и одинокой кастрюлей, собрались все четверо. Солутаны стояли на столе и ласково посверкивали стеклянными боками.

Заправлял ритуалом Семарь-Здрахарь. Как самому опытному, ему присвоили звание Заслуженный Варщик Совка и окрестностей.

— Бадью. — Приказал Семарь-Здрахарь. Его тихий голос пронесся по квартире, вызывая суматоху среди тараканов и фараоновых муравьев. Это вообще было первое слово, сказанное в этом помещении за последние несколько месяцев. Поэтому, после недолгих совещаний, энтомоиды выслали разведчика. Посмотреть…