Квас ничего не слышал. Добравшись минут за семь к месту назначения, он беспрепятственно проник внутрь и очутился в тускло освещённом коридоре. Здесь он на секунду задумался в какую сторону ему идти. Наконец, услышав голоса он направился налево к приоткрытой двери и постучал в неё:

— Господа артисты!

— Входите, — послышался голос из-за двери.

Квас открыл дверь и очутился в маленькой комнате. В которой было три персоны. Две снежинки жёлтого цвета в голубых костюмах сидели на диване и снежный человек, с длинными волосами в виде снежинок, на стуле в пол-оборота к двери:

— Рад приветствовать вас, — произнёс Квас.

— Кто вы? — спросил снежный человек.

Квас поставил чёрную сумку с деньгами на столик и ответил:

— Я принёс вам демократию.

Снежный человек поднялся, подошёл к журнальному столику, расстегнул сумку и, заглянув туда, спросил:

— Что же демократии угодно от нас?

— Сущие пустяки, — ответил Квас, — Чтобы вы во время концерта кричали: бей снежалей, никого не жалей! Кто не скачет, тот снежаль!

— Ну, это можно, — многозначительно закатив глаза, ответил снежный человек, — убирая деньги в сейф, — Что-то ещё?

— Мне надо удостовериться, что мероприятие будет проходит в русле демократии и гуманизма.

— Вы можете посмотреть концерт со служебного входа, — ответил артист, — Следуйте за нами.

Снежный человек вышел из комнаты, за ним прошагали снежинки. Замыкал процессию Квас.

Через несколько минут Квас оказался у служебного выхода на стадион. Все места спортивного сооружения были заняты, огромным количеством посетителей. По мери приближения артистов к сцене, на стадионе поднялась волна людских голосов. В конце концов, соединившись воедино, крики зрителей превратились в девятиметровый звуковой вал который ударил в центр и откатился назад, обдав жёсткими брызгами воздуха, всё вокруг. Это было похоже на удар океанской волны в шторм, пытающейся сразить невероятной величины каменный утёс.

Оставшись один, Квас наблюдал. Через несколько минут Артисты поднялись на сцену и лидер группы поднял правую руку вверх, призывая всех замолчать. Наконец зрители успокоились и вокалист, поднеся микрофон к губам крикнул:

— Бей снежалей никого не жалей!

Огромный одобрительный гул прокатился по стадиону. Кое-где зажглись Факелы и появились плакаты с надписью: «Снежали наши враги!».

Квас стоял у служебного входа, чрезвычайно удивлённый тем, что призыв музыканта нашёл такую поддержку. Между тем артист продолжал:

— Кто не скачет — тот Снежаль! — после чего начал первый подпрыгивать на месте. И весь стадион, очарованный ненавистью, начал скакать за своим предводителем.

— Да это просто стадо озлобленных тупых баранов, — прошептал Квас. Изумлению его не было предела.

— А вы почему не прыгаете? — сурово спросил кто-то за спиной Кваса. Снеговик обернулся и увидел позади себя голубую толстую снежинку в униформе серого цвета. — Вы случайно не снежаль?

— Никак нет, господин полицейский! — быстро сообразил Квас и начал неистово подпрыгивать выше всех на стадионе.

— Другое дело, — похвалил полицейский и, развернувшись, направился назад, скрестив руки за спиной.

Квас развернулся, прыгая на месте и крикнул вослед, уходящему стражу порядку:

— Господин полицейский, а вы сами почему не прыгаете, вы что, снежаль?!

Полицейский бросил испуганный взгляд через плечо и, развернувшись лицом к Квасу, торопливо запрыгал.

Через три минуты Квас подустал и остановился, чтобы отдышаться. Следом за ним вытирая пот рукавом формы перестал прыгать и тучный полицейский. Заметив это Квас закричал:

— Кто не скачет — тот снежаль! — и снова запрыгал.

Не успев отдышаться, полицейский вынужден был скакать заново, тяжело пыхтя. В течении двадцати минут, с небольшими перерывами, снеговик и полицейский прыжкам доказывали друг другу боковинское происхождение. Наконец тучный страж порядка свалился без сил на землю, тяжело застонав. Квас, который сам порядком устал от этих скачков остановился и заорал:

— Кто не скачет — тот снежаль! — полицейский приподнял голову, пытаясь встать, но лишь со стоном снова свалился на пол, — Кто не скачет — тот снежаль! — повторно заорал Квас, выпучив покрасневшие от злости глаза. Но толстая снежинка, лишь застонала в ответ. Снеговик подошёл ближе, пнул носком ботинка, стража порядка и брезгливо произнёс, — Ну ты, кусок талого снега, вставай, когда к тебе обращается истинный боковинец! — но полицейский, по-видимому находясь в полуобморочном состоянии, лишь захрипел в ответ. Квас ещё раз вмазал носком ноги по заднице представителя власти и, медленно направился к выходу бормоча, — Ну что ж, сегодня для меня демократии пожалуй хватит.

Снежок и Гнус

— Послушайте Гнус, — обратился Нытик к своему сопровождающему, — Мы ищем девочку уже несколько дней, а результатов никаких нет.

— Ну, — важно надул щёки ёж, — Быстро только снежки лепятся.

— И как долго вы собираетесь лепить снежков? Вам не кажется что ваша метода не работает? Не кажется, что что-то с ней не так.

— Мы работаем по инструкции, — потёр нос Гнус, — Так положено.

— Положено бродить по городу, спрашивая: «Не видели ли вы случайно девочку, мы ищем её по поручению матери», — передразнил Нытик своего напарника, — при этом он вытянул ладонь, как будто просил милостыню и сделал жалостливые глаза.

— Опять будете клянчить деньги? — иронично улыбнулся ёж.

— Да буду! — психанул снежок, — Буду и ещё раз буду! Если вы действительно хотите отыскать девочку, нужны деньги!

— Эту песню мы уже слышали, — усмехнулся ёж, — Странным способом все деньги, которые я давал вам на поиски ребёнка, оказывались в вашем потайном кармашке!

— Вы сейчас про ту самые мелочь, которую даёте мне каждое утро?

— Про ту самые! — огрызнулся Гнус.

— А, ну тогда это можно объяснить.

— Ну так извольте!

— Вы даёте мне так мало, что я вынужден копить!

— Вы и за эти деньги не можете отчитаться! — побагровел Гнус.

— Хорошенькое дело! Вы что же хотите, чтобы я вербовал нам агентов, для поиска ребёнка, а мои агенты в баре выдавали бы вам квитанции? Вы думаете люди в такие места ходят с бланками и личными печатями?!

— Я думаю! — губы ежа затряслись от негодования, — Я думаю, что каждое утро вы приходите в бар и тратите все