Из раздумий Гордеева вырвал вопрос водителя:

— И за кого вы?

— Что? — переспросил Юрий.

— Я говорю, за кого голосовать собираетесь? — уточнил водитель.

— А-а! — отозвался Гордеев. — В общем-то, ни за кого.

— Это правильно, — с одобрением кивнул водитель. — Я тоже. Чего за этих сволочей голосовать?

— Да нет, — улыбнулся Гордеев. — Я не буду голосовать, потому что я не отсюда.

— Да-а? — протянул водитель. — А откуда? Если не секрет…

— Отчего же секрет? Не секрет. Из Москвы. — Гордеев еще раз отметил нездоровую любознательность водителя. При этом он с грустью подумал, что факт его столичного происхождения автоматически повысит плату за проезд.

— А к нам какими судьбами? Из самой столицы… — спросил водитель.

— Я же уже говорил, по делам…

— Ах, да. Забыл, забыл. Тоже бизнесом занимаетесь? — понимающе кивнул водитель.

— Почти что… — уклончиво ответил Гордеев.

— Как это «почти что»?

— Так, а вы за кого голосовать будете? — Гордеев перевел разговор на другую тему.

— Тоже ни за кого.

— В смысле против всех?

— Да нет, вообще не пойду на выборы.

— Угрожающее положение в вашем городе… для выборов, конечно. Вы уже второй человек, кто говорит мне, что не пойдет на выборы вообще. Да и подозреваю, что не последний. Тенденция?

— Ну а чего на них ходить-то? Голосовать не за кого. Все — сволочи, продажные шкуры, хапуги. Мы их, что ли, интересуем? Да ничего подобного! Как всегда, наобещают с три короба, а этого обещанного жди потом — не дождешься! А то, что я пойду и против всех проголосую, так что с того? Все равно они поставят на пост того, кого им выгодно…

— Примитивно вы рассуждаете. Банально. Как бабулька какая-нибудь у подъезда…

— А что, бабулька не человек, что ли? Кстати, вот бабульки-то как раз на эти выборы и пойдут. Им мозги легко запудрить лозунгами да обещаниями паршивыми. Ну или прибавку к пенсии пообещают.

— Все равно… Лучше пойти и проголосовать против всех, чем вообще не ходить. Это и будет воля народа. Пусть они знают… В наше время, слава богу, строго следят за…

— Это у вас в Москве следят, — перебил его водитель. — Какая «воля народа»! Ну что вы говорите?! У нас такой беспредел творится! Вон у вас-то, в Москве, например, психов, шизиков и убийц не допускают в кандидаты…

— А у вас допускают?

— Конечно! Вот, одного сумасшедшего, к счастью, в тюрьму посадили. За убийство.

Гордеев сразу смекнул, о ком речь.

— Это вы о генерале Зайцеве?

— А вы знаете эту историю, да?

— Наслышан.

— Ну вот! Так-то. Между прочим, кабы не этот случай, я бы, наверно, за него проголосовал бы. Мне казалось, нормальный мужик, самый достойный из всех кандидатов в губернаторы. А он оказался такой же сволочью, да еще и сбрендившей! Каково сейчас родителям-то бедной девочки!

— Ну, насколько мне известно, это темная история. И неясно еще, кто ее убил. Может быть, и не Зайцев.

— Может быть. Кто теперь разберет! А вот девочку уже не вернуть. Кстати, мы подъезжаем.

Деревья, идущие до сих пор сплошной стеной, расступились и открыли расположенные вдали друг от друга замечательные дома-теремки. При близком рассмотрении они оказались роскошными двух — и трехэтажными коттеджами.

— Вот тут наши богатеи и обитают! — бодро поведал водитель.

— Неплохо, — кивнул Гордеев.

— А как же! Они ведь в плохом месте жить не будут.

Они выехали на узкую дорогу. По сторонам ее красиво, в четком порядке, расположились клены и ясени.

— Вон, кажется, вот тот и есть дом Кравцова. Вы с номером сверьтесь, на всякий случай, я ведь могу и ошибаться. — Водитель указал на возвышающийся впереди светлый особнячок.

Гордеев заглянул в бумажку и убедился, что это и есть нужный дом.

— Ну что, сколько я вам должен? — поинтересовался Гордеев, доставая портмоне.

Таксист почесал затылок, подумал и неожиданно назвал вполне приемлемую цену. Гордеев расплатился с ним и быстрой походкой направился к особняку вдоль высокого деревянного забора. Вскоре перед ним встали глухие железные ворота.

С минуту Гордеев стоял около них, раздумывая, как проникнуть внутрь. «Перелезть через забор? Дикость! Да и мало ли какие неожиданности там могут подстерегать. Злые собаки там, или злые же охранники! Какая разница! Надо прощупать почву…» И он нажал на кнопку звонка, расположенную на столбе рядом с воротами.

Минут через десять калитка в воротах открылась, и оттуда вышел непомерного роста детина с плечами похлеще, чем у Шварценеггера (Гордеев даже удивился, как он вообще пролез в такую маленькую для него калиточку). На плоском лице его, нисколько не обезображенном хоть какими-либо признаками интеллекта, выразилось некоторое недоумение — судя по всему, в этот день никаких гостей не ожидали.

— Здравствуйте, — вежливо произнес Гордеев.

— Здрасте, — ответил детина басом и вопросительно уставился на адвоката.

— А Сергей Сергеевич у себя? — Гордеев несколько усомнился в том, правильно ли он назвал имя и отчество хозяина дома.

— А вы, собственно, кто и по какому вопросу? — вопросом на вопрос ответил детина.

— То есть вы спрашиваете, как меня представить? — Юрий задумался.

— Нет, не как вас представить, а представлять ли вообще! — нетерпеливо ответил детина.

— Допустим, я по делу, — сказал Гордеев.

— По всем делам с Сергеем Сергеевичем нужно договариваться по телефону, — тоном, не допускающим возражений, пробасил детина.

— Да? — переспросил Гордеев только для того, чтобы обдумать свою следующую реплику.

— Да, — уверенно кивнул охранник.

— Так до него же не дозвонишься! — нашелся Гордеев.

Охранник пожал плечами:

— Ничем помочь не могу.

— Слушайте, — настаивал Гордеев. — А если к нему гости придут или соседи, например. Ну вот, допустим, новые соседи пришли знакомиться… Вы их тоже не пустите? Скажете, по телефону договариваться?

— Зачем соседям приходить, я что-то не понимаю? С какой такой стати? — с недоумением сказал охранник.

Гордеев развеселился. Это напоминало ему сцену из сказки про Буратино, где тот, решая задачу, искренне удивлялся: «Почему это я должен делить яблоко с каким-то там Некто?»

— Ну хорошо, — терпеливо объяснял Гордеев, — не соседи. Предположим, друзья или родственники. Проездом, погостить.

— Обо всех друзьях и родственниках Сергей Сергеевич нас сам предупреждает.