Девушка сняла шлем и держала его теперь под мышкой. Ее короткие волосы развевал легкий сухой ветерок. Крученый, пригнувшись к рулю, в отличие от своей подруги выглядел хмуро и неприветливо.

– Я знаю, что вам надо, – казах по-заговорщически понизил голос на полтона. – Мы сами в Украину постоянно за продуктами мотаемся. Дешевле, чем в России, получается. Выгода налицо, ясное дело. Смотрите сюда…

Он вынул из кармана рабочего комбинезона измятую и даже порванную в двух местах самодельную карту. Развернул ее так, чтобы Гюрзе были хорошо видны нанесенные красным карандашом обозначения. Все они были подписаны по-казахски, но бригадир охотно пустился в объяснения, тыча в карту пальцем с корявым, желтым от никотина пальцем. Самокрутка дымилась во второй руке. Гюрза коротко повела носом и тут же сделала вывод, что в тонкую папиросную бумагу у казахов закручен не простой табак. Она быстро переглянулась с Крученым, и тот многозначительно усмехнулся в ответ. Кивнул. Они прекрасно понимали друг друга без лишних слов.

Справа к Гюрзе приблизился Варфоломей и тоже склонился над картой гастарбайтеров.

– Если свернете вот здесь, – казах указал нужное место, – то выедете прямиком на лесную тропинку. Вот она. Видите?.. Она и короче, и сама по себе имеет немалое дополнительное преимущество. Всякие там погранцы и таможенники днем на ней еще дежурят, хотя тоже не всегда… Через раз. А с наступлением темноты никого из них там вообще не встретить. Так что ночью проскочите по ней лихо и без задержек… И выедете вот тут, прямо к границе.

– Продуманно, – улыбнулась Гюрза.

– А то! – Казах буквально на глазах раздулся от гордости, будто в обнаружении этой лесной тропы была только его личная заслуга. – И, главное, просто. Найти этот проезд и ребенок сумеет. Но если хотите, могу отдать вам карту. У меня еще штук пять таких…

– Нет, не стоит. – Гюрза снова покосилась на самокрутку бригадира, которую тот, завершив повествование, сунул обратно в рот и, скривив губы, глубоко затянулся. – Мы запомнили.

Крученый шумно втянул ноздрями воздух.

– А травка у вас знатная, ребята, – сказал он и тут же добавил, обращаясь непосредственно к стоящему прямо перед ним бригадиру гастарбайтеров: – Продашь? А то у нас, как назло, все запасы иссякли.

Казах призадумался. Но ненадолго. Снял с головы тюбетейку, отер пот с лысеющей макушки и оглянулся на земляков, вроде как запрашивая у них поддержки. Те, кто стоял ближе остальных к месту, где остановились байкеры, прервали опостылевшую работу и прислушивались к разговору старшего с незнакомцами.

– С собой у меня только на пару косяков. – Бригадир помахал самокруткой в воздухе. – А вот в бытовке кое-что найдется. Так что если хотите?..

– Конечно, хотим, – живо откликнулся Крученый.

И не дожидаясь реакции казаха, завел двигатель и неторопливо пустил свой «Триумф» в направлении строительных вагончиков. Варфоломей, Балык и еще несколько человек из серпуховской мотобанды последовали за ним. Остальные остались на месте. Бригадир гастарбайтеров добил косячок, бросил его в пыль и притоптал носком ботинка. Ему пришлось тащиться до бытовок пешком.

Гюрза, а за ней и Крученый спешились. Спрыгнул на землю Балык. Потянулся, разминая затекшие члены. Рассеянные вдоль будущей дороги строительные бытовки казахов внешне напоминали собой нечто среднее между цыганским табором и концлагерем. Особого порядка и признаков чистоплотности тут не наблюдалось.

Бригадир нагнал молодежь, махнул им рукой, давая понять, чтобы они подождали немного, и скрылся в одном из вагончиков с неплотно подогнанной дверью и облупившейся краской по бокам.

– По-моему, встреча удачная во всех отношениях, – высказался Крученый, обращаясь при этом в большей степени к самому себе, нежели к кому-то из стоящих рядом соратников. – Определенно нам фартит, братва. Жизнь прекрасна и удивительна.

Ему никто не ответил. Гюрза сдержала снисходительную улыбку. Для нее-то было совершенно понятным поведение и реплики приятеля. Крученый старательно стремился выбросить из головы недавний неприятный для него инцидент у придорожной заправки. Отсюда и напускная бравада…

Казах вернулся из вагончика, в руках у него был средней величины целлофановый пакет. Мужчина продемонстрировал его на вытянутой ладони, слегка подбросил вверх и тут же поймал. Балык ступил ему навстречу.

– Сколько? – коротко поинтересовался он.

Казах озвучил вполне приемлемую цену. По подмосковным меркам она даже выглядела явно заниженной. Балык прикинул в уме, что за эти бабки в Серпухове можно было бы купить лишь половину такого пакета.

– А что так жиденько? – Он протянул руку, но казах благоразумно отошел на шаг назад. – Это не ботва какая-нибудь?

– Мы бы ботву сами курить не стали, – обиженно произнес бригадир. – А если цена не устраивает, так можете и больше заплатить. Я же не против. Наоборот, только «за» буду.

– Смешно, – с презрением к собеседнику бросил сквозь зубы Балык. – Ладно, берем. Берем, Крученый?

Он обернулся на вожака.

– А еще есть? – спросил тот.

Казах покачал головой.

– Не, еще, может, и есть, конечно. – Он все так же добродушно щерил зубы в улыбке, но Крученому невольно показалось, что на лице гастарбайтера отразилось какое-то издевательски-пренебрежительное выражение. – Только больше продать не могу. Извините, пацаны.

– Почему это не можешь? – нахмурился Балык.

Гориллоподобный байкер в кожаной бандане мгновенно оказался рядом и скрестил свои мощные волосатые руки на груди. На тыльных сторонах ладоней запестрели красочные татуировки непонятного для казаха обозначения.

Не спуская глаз с гастарбайтера, Крученый разгладил пальцами бороду.

– Как же почему? – ответил казах. – Тогда нам самим ничего не останется…

– Брось, – грубовато оборвал его гориллоподобный, и, казалось, его раскатистый бас достиг даже дорожной развилки перед строящимся объездом. – Вы себе еще привезете.

– В натуре, – поддержал товарища Балык. – Чего жаться-то, урюк? Делов на три копейки. Отправишь домой земляка-курьера, и он тебе через несколько дней хоть десять таких пакетов припрет.

– Это верно, – не стал оспаривать очевидное казах. В нем боролись сейчас две сущности. Человек, почувствовавший, что можно неплохо нагреть руки на плевом деле, и тот, кому не хотелось оставлять без травки ни себя, ни своих товарищей. – А эти несколько дней чего делать?..

Неизвестно, что собирался ответить на данный аргумент Балык, но в разговор без предупреждения достаточно агрессивно вклинился Крученый. Он даже отодвинул рукой гориллоподобного собрата и едва ли не вплотную подошел к гастарбайтеру. «Консервы» уже были на лбу. Немецкая каска съехала на затылок.

– Да что ты с ним разговариваешь? – Крученый резко выбросил вперед обе руки и схватил казаха за отвороты комбинезона. Тряхнул его. – Эти животные по-человечески же ни хрена не понимают… Давай сюда дурь, козел!