– Входите, – вежливо шепнули ей на ухо и тотчас отступили.

Бугго отодвинула портьеру. Тяжелые складки, смыкаясь у нее за спиной, втолкнули ее в помещение, освещенное яркой оранжевой лампой, – на Лагиди считалось, что такой свет полезнее для глаз, чем белый. Это был кабинет очень богатого человека. Множество планшеток помещались в ячейках высокого стеллажа, а в металлическом шкафу, украшенном по углам витыми колонками с эмалью, стояло несколько бумажных томов.

Хозяин кабинета восседал в большом, очень тяжелом кресле с объяринной обивкой в ярких цветах. Впервые Бугго видела по-настоящему родовитого и ухоженного уроженца Лагиди. Он был очень красив – рослый, крупный, с мясистым носом и губами. Растительность на его лице была недлинной, светлой и даже на вид очень шелковистой; большие темные глаза полны янтарного света. Руки – сильные, изящной формы, тщательно вымытые, начесанные и смазанные ароматическим гелем для укладки волос на руках.

Бугго была так очарована увиденным, что сделала книксен.

– Госпожа Бугго Анео? – осведомился лагидьянец.

– Капитан «Ласточки», к вашим услугам, – ответила Бугго пребойко.

– Что у вас там за баньши водятся, на вашей «Ласточке»? – добродушно засмеялся знатный лагидьянец. – Вы до полусмерти перепугали моего лакея. Он до сих пор лежит в людской и пьет капли моей покойной жены, которая страдала истерией.

– А! – сказала Бугго. – Да это мой механик. Я же ему говорила.

– Вероятно, бедняга так огорчился, что ничего вам толком не объяснил. Мое имя – Кат Гоцвеген. Я приобрел виллу на Хедео и хочу для переезда зафрахтовать ваш корабль.

– Могу вас заверить, что вы сделали превосходный выбор, – заявила Бугго.

– Я видел репортажи о вашем перелете на Лагиди, – сказал Кат Гоцвеген. – Впечатляюще. Это ведь первый ваш рейс?

– Да.

– Вы – самый решительный капитан из всех, что приземлялись в нашем порту! Говорю это без всякой лести.

Бугго вскинула голову.

– Обсудим условия, – предложила она.

Гоцвеген кивнул ей на стул, она подсела к столу, и вскоре цифры так и сыпались вокруг собеседников, словно искры из костра, когда в нем ворочают корягу.

Гоцвеген собирался перевезти на виллу часть мебели из своего особняка, почти всю библиотеку, а также небольшую коллекцию фарфоровых статуэток, весьма ценных, и несколько животных из личного зверинца, сущие пустяки – пару птиц в клетках, трех ящерок в стеклянном ящике и забавного ручного зверя инопланетного происхождения. «Он вроде собаки, – пояснил Гоцвеген. – Привязан ко мне. Да и я без него буду скучать». Животные могли создать кое-какие проблемы – в принципе, перевозить представителей фауны с планеты на планету без надлежащей регистрации в ветеринарной таможне запрещалось. Специально это никто не отслеживал, но если по какой-то причине на борту обнаружат животных без документов… могут возникнуть неприятности.

«Вывез-то я его запросто, – заверил Гоцвеген. – А наши таможенники, знаю я их, непременно привяжутся, начнут требовать справок, прививок, выкачают из меня кучу денег и задержат вылет еще на месяц».

Едва только представив себе такую возможность, Бугго энергично замотала головой.

– Нет уж, лично я не намерена торчать здесь ни часу лишнего! Грузимся и летим.

Гоцвеген хлопнул ладонями по столу.

– Договорились. Мои лакеи приступят к погрузке нынче же вечером. Вы готовьте корабль. Сумеете закупить топливо таким образом, чтобы не вся Лагиди об этом знала?

Бугго еле заметно раздвинула уголки рта.

– Я так и думал, – удовлетворенно молвил Гоцвеген, вручая ей пакет с деньгами.

* * *

Антиквар, воодушевленный, поскакал в город – разговаривать с нужными, неболтливыми людьми. Малек оглаживал двигатель, словно желая убедиться в том, что приручил его в достаточной мере, и он не начнет брыкаться посреди представления, позоря дрессировщика на глазах у почтеннейшей публики.

Бугго у себя в каюте вела неприятный, какой-то колючий разговор с Хугебуркой.

– Что вас не устраивает? – Бугго раздражалась все больше и больше. – Знаете, господин Хугебурка, вы непрерывно меня изумляете! Вы ведь хотели получить контракт?

– Да, – сказал он.

– Ну вот, я и достала контракт. Чем вы теперь недовольны?

Он посмотрел прямо ей в лицо.

– Ответьте на один вопрос, госпожа капитан. Вы доверяете этому Гоцвегену?

Бугго моргнула длинными белыми ресницами.

– В каком смысле – доверяю? Почему я вообще должна ему доверять или не доверять? Некий человек покупает виллу на Хедео. Он богач. Хочет перебраться туда поскорее. Может быть, уносит ноги от любовницы. Какая нам разница? Никаких других контрактов мы здесь не получим, а Гоцвеген платит щедро и быстро.

Она взяла со стола стакан и сердито допила арак, который там еще оставался.

Хугебурка сказал:

– Кожей чувствую: прячется во всем этом везении какая-то потаенная мерзость.

– У вас есть оружие? – спросила Бугго и, не дожидаясь ответа, выложила на стол десять экю. – Купите. Вечером будьте готовы. Вылет сразу после полуночи. И больше не пьем.

Они сбросили бутылку в мусоросборник и разошлись – каждый по своим делам.

* * *

Лакеи господина Гоцвегена, расторопные, хорошо кормленные, внесли на борт полтора десятка контейнеров и разместили их в трюмах. Трюмы запечатали. После ремонта переборки закрывались герметично, любо-дорого посмотреть. Одну каюту из бывших курсантских приспособили под зверинец. Там поставили большой прозрачный ящик с ящерицами и клетку с птичками, которую сразу закрыли платком. Ящерки скрывались среди комка зеленых веток, смятых и затолканных в ящик, но то и дело можно было разглядеть мелькание синих спинок с желтыми точечками.

Никто из личных слуг Ката Гоцвегена не летел с ним на Хедео. Закончив работу, они раскланялись и под мрачным взглядом Хугебурки удалились.

За несколько минут до предполагаемого времени отлета появился сам Кат Гоцвеген. Он прибыл на слайдборде, который предполагалось бросить в порту. Бугго торжествовала: внушительный вид лагидьянского аристократа произвел впечатление даже на Хугебурку.

Кат Гоцвеген в облегающем блестящем черном комбинезоне, высоких серых сапогах, с тонкими длинными серебряными цепочками, свисающими с плеч и падающими на спину, по восемь с каждой стороны, поднялся по трапу и с улыбкой на блестящем светлом лице приветствовал капитана и старшего офицера. На короткой цепи он вел свое домашнее животное, такое же ухоженное и благополучное, как он сам.

Зверь был крупный, с длинными лапами и почти бесшерстный. Видимо, теплолюбивый, потому что хозяин заботливо облачил его в плотную попону с толстой подкладкой на синтепоне. По спине, вдоль хребта зверя, шла застежка, отделанная блестящими заклепками. Такие же украшали и широкий мягкий ошейник. Там, где можно было разглядеть, шкура зверя оказалась складчатой, шелушащейся, как бы в чешуйках желтовато-серого цвета. Мягкие круглые большие уши забавно болтались, когда зверь встряхивал головой.