– Ну ты пойми, это же сын! – плакала Катя.

Этери силой усадила ее за стол.

– Ничего с ним не будет. С голоду не умрет. У детей потрясающая живучесть. – Она подтянула к себе второй стул и села. – Я своих спиногрызов недавно в зоопарк водила. Там какой-то датый идиот – как их только пускают? – вздумал леопарда дразнить. А леопард, не будь дурак, зарычал, на решетку кинулся. Жуть… И тут этот мелкий паразит Сандрик, – так Этери окрестила шестилетнего сына, названного в честь дедушки, – спрашивает: «Мам, если он тебя съест, нам куда идти? Где наша машина?»

– Показала? – спросила Катя, улыбаясь сквозь слезы.

– А то! И показала, и про мобильник напомнила. У него мобильничек детский с тревожной кнопкой. В общем, никуда твой Санька не денется. Как там у Пушкина? Пускай его потужит.

– Это, по-моему, не Пушкин… Это у него эпиграф, – тихонько возразила Катя.

– Один хрен, – отмахнулась Этери. – В общем, ты меня поняла. Да не бойся, он быстро найдет дорогу к бабушке. А там и котлетки, и конфетки…

– Школу бросит.

– Твоя мама ему не даст. Кстати, как там твои старики?

– Нормально. Каждый день перезваниваемся. Папа меня удивил.

На следующий день после своего вселения в новое жилище Катя рано утром позвонила родителям, чтобы застать отца дома. Он рано уходил на работу. Звонила она не без трепета: боялась, что отец устроит ей нагоняй. Но Сергей Петрович сказал:

– Молодец, Катенок. – «Катенком», через «а», он прозвал ее еще в детстве. – Ловко ты умыла своего бывшего. А я его с лестницы спустил. Давно рука чесалась.

Отец первым назвал Алика «бывшим». Сама Катя, даже пока планировала с помощью Этери свое бегство, все равно думала о нем как о муже. И теперь, рассказав об этом подруге, призналась:

– Мне вдруг как-то сразу так легко стало…

– Давно пора, – подвела итог Этери. – Да, а электрическую купи, подумаешь, проблема! Товарный чек не забудь, мы ее на баланс повесим.

С тех пор прошло четыре месяца. Катя обжилась на новом месте, привыкла к новой работе, возобновила все старые контакты. Неприятный долг мужу Татьяны она выплатила с помощью Этери. Сама Этери готова была ждать сколько угодно. Долг по банковской ссуде был полностью погашен. Катя усиленно копила деньги, чтобы вернуть четыре тысячи евро бывшим соседям по даче. Ей уже удалось скопить примерно половину нужной суммы.

У нее осталась только одна боль: сын. Не было ни дня, ни часа, ни минуты, когда бы Катя не думала о нем. Новости о сыне ей поставляла мама, Катя каждый день с ней перезванивалась – по мобильному, чтобы ее не могли отследить.

Пару раз она виделась с родителями, назначив встречу в каком-нибудь кафе, хотя, по ее понятиям, это было дорого. В кафе невозможно прийти просто так, тут же подходит официант и предлагает что-то заказать. Расплачивался всегда Сергей Петрович, Катин отец. Он хорошо зарабатывал и, как глава семейства, мысли не допускал, что платить будет кто-то еще.

Но при каждом таком свидании спрашивал, когда же Катя вернется наконец домой. Не на мыс Дежнева – об этом и речи не было! – а к ним, в Лялин переулок.

– Без сына я не вернусь, – отвечала Катя, – а с сыном… Ну как мы там все поместимся?

– Может, вашу Минусинскую сменять к нам поближе? – предлагала мама.

Идеально было бы квартиру на Минусинской и трехкомнатную родительскую сменять на что-нибудь площадью побольше и к дому поближе, но Катя даже мысленно отказывалась рассматривать такой вариант. Ей не хотелось тревожить родителей, снимать их с насиженного места. Просто сменять Минусинскую на квартиру в центре? Доплата была бы колоссальная. И – вечный вопрос – Алика куда девать?

Зато от родителей она узнавала, как идут дела на Минусинской.

Проблему заполнения квитанций на квартплату Алик с сыном решили быстро: Санька отвозил их бабушке. Она научила его снимать показания счетчика, а вот оплачивать квартиру дочери ей пришлось самой. Куда ж денешься, за долги и выселить могут!

Санька вообще стал часто бывать у бабушки – Этери как в воду глядела. Еще бы: бабушка вкусно кормила. Первое время крепился, потом стал расспрашивать о маме. Бабушка терпеливо отвечала, что мама работает, а где – неизвестно. Даже ей не говорит.

Как и ожидала Катя, веселая, свободная и беспечная жизнь с папой быстро надоела Саньке. Есть нечего, посуду мыть некому, без маминой дисциплины – такой вроде бы надоевшей! – стало страшно. Лето прошло, Саньке уже шестнадцать, скоро школе конец, что дальше делать – непонятно. Папа твердил о финансовой академии, о коммерческих курсах, но ближе к делу становилось все яснее, что денег нет и не будет. И все же он не мог предать отца после того, как мать их бросила, исчезла куда-то.

Катя звонила сыну, пока он был у бабушки, но поговорить удалось только раз.

– Мам, возвращайся домой, – сказал ей Санька. – Нам без тебя плохо.

– Мне тоже без тебя плохо, Саня, – призналась Катя, нарочно проигнорировав это «нам». – Но вернуться домой я пока не могу. Твой отец опять наделал долгов у меня за спиной. Я должна их раздать.

– Ты что, не можешь раздавать долги, сидя дома?! – закричал в трубку возмущенный Санька.

– Нет, я должна работать, и работа у меня – круглосуточная.

– Что, вахтером? – презрительно спросил Санька.

– А хоть бы и вахтером, что тут плохого? Я, пока на вахте сижу, сто дел переделаю. Помнишь, как папа работал, когда ты маленький был? Он пропадал по полгода. Вот теперь мне приходится так работать.

– Все ты врешь! – продолжал разоряться Санька. – Просто ты нас наказываешь. Папа работает! Он старается!

От матери Катя знала, что Алику удалось-таки выкупить назад свою фирму. Но заказов не было, рабочие, с которыми он так красиво расплатился под Новый год, разбежались. Алик начал распродавать освобожденные из-под ареста материалы. Куда шли вырученные деньги, Катя легко могла себе представить.

– Прости, но я ему больше не верю, – ответила она сыну. – Расскажи мне, как у тебя дела.

– Нормально. Вот вернешься, тогда и поговорим. – И сын положил трубку.

Кате вдруг пришла в голову ужасная мысль. Она позвонила матери утром в библиотечный день, чтобы наверняка застать ее одну.

– Мама, он не просил у тебя денег?

– Просил, и не раз, – удивилась Анна Николаевна. – Да ты не волнуйся, я ему наотрез отказала. А что?

– Не Алик. Саня просил?

– Саня? Ну, просил пару раз… Думаешь, он их отцу отдает? Нет, вряд ли, не такие это суммы…

– Мама, на что он просил?

– Катенька, а что случилось? Ну, просил как-то раз на экскурсию… Потом на подарок учительнице собирали…

– Ясно. Мама, не давай ему больше денег ни на какие экскурсии. Он играет. Алик и его пристрастил.