Джодах удивлялся. Если он был настоящим, и со времени его последнего воспоминания прошло две тысячи лет, где он был в течение всего этого потерянного времени?

Он посмотрел вверх, и обнаружил, что Джайя не стала его дожидаться, ее закутанная в меха фигура исчезала в белизне. Джодах поднялся и последовал за ней.

Они добрались до горизонтального участка, теперь Джайя прокладывала путь осторожнее. Пока они шли, Джодах видел и другие развалины, выступавшие из горного склона. Была ли это древняя крепость, а замок Лим-Дула – лишь небольшим остатком от нее? Он кивнул себе. Это было похоже на правду. Столь большая часть мира превратилась в холодные руины.

Погода начала проясняться, буря закончилась так же внезапно, как и началась. На севере в лунном свете засверкал ледник. Ясное небо не улучшило состояние Джодаха. На открытом месте их могут заметить Лим-Дул и его воины, а его рука все еще болела после сражения с Чаеской. Джайе было немногим лучше. Для последнего сражения они находятся в плохой форме.

Джайя осмотрела пик, медленно возникавший над ними. Джодах покачал головой – она не могла рассчитывать на то, что они взберутся на эту громадину, вне зависимости от того, кто их преследует.

В конце концов Джайя указала на место примерно на высоте одной трети склона, туда было легко вскарабкаться. Джодах не нашел в этом месте ничего необычного, но все равно последовал за ней.

По мере их приближения Джодах увидел, что Джайя направлялась к тени в снегу, немногим больше пятна земли в сугробе. Казалось, что за ним в горном склоне скрывается пещера большего размера. Джайя внимательно осмотрела вход и проскользнула внутрь. Джодах последовал за ней.

За сугробом оказалась низкая пещера, уютная и удобная, и, как понял Джодах, неестественная. Вдоль каждой стены из камня была вырезана пара скамеек.

Пока Джодах оглядывался, Джайя начала разматывать свои меха.

– Выглядит знакомым? – спросила она.

Джодах поджал губы и покачал головой. В этом месте было что-то знакомое, но оно было заперто в неизвестной части его разума, где обитали другие темные, неуклюжие образы. Чем дальше от Трессерхорна, тем больше они становились.

Джайя нахмурилась. – Проклятье. Я надеялась, что это место пробудит какие-нибудь воспоминания. Моя ошибка. – Она вернулась ко входу. Небо расчищалось, и пещера была освещена лунным светом, отражавшимся от снега, что придавало ей синеватый оттенок. – Возможно, нам придется провести здесь несколько дней, а затем попробуем тайком проскользнуть. Мне кажется, что Лим-Дул не поверит, что мы находимся настолько близко к его замку.

Джодах уселся на скамью и снял тяжелые рукавицы. После долгого подъема и многочисленных падений они стали влажными. Его руки покраснели от холода.

Джайя подошла к нему и нахмурилась еще сильнее. – Было бы хорошо создать немного тепла. Обморожение – не самое плохое, что может случиться, но до него недалеко.

Джодах посмотрел на Джайю. – Ты полагаешь, что разжигать здесь огонь разумно?

Джайя прищурилась, затем покачала головой. – Извини. Я забыла, что сейчас, по-видимому, магией лучше владею я, чем ты. Я, маленький наемный маг. Ирония меня погубит. – Она сложила ладони вместе. Когда она их развела, то в них был красный огонек размером не больше зернышка.

– Вот, – она протянула его Джодаху. – Возьми его в руки.

Джодах взял семечко. Оно было теплым на ощупь, и теплота распространилась по всему его телу.

Джайя вернулась ко входу. Несмотря на смелую речь, она явно сомневалась в том, что сугроб скроет их безопасное убежище.

– Кто я? – в конце концов спросил он.

– Джодах, – Вечный Архимаг Школы Невидимых на Лат-Наме. Мы уже это проходили. На этот раз звучит знакомо?

Джодах закрыл глаза. Слова казались ему знакомыми, но сильно раздражали. Воспоминания были, но казались огромными темными айсбергами. В этой тени скрывались и другие, неприятные вещи. Он до сих пор не был уверен в том, сколько он хочет знать.

– Как долго я был, – Джодах сделал паузу, – этим архимагом?

– Всегда, – ответила Джайя, осматривая горизонт, затем она повернулась к нему. – Именно это слово должно обозначать «вечно».

Джодах грустно посмотрел на нее.

– Сколько себя помню, – наконец проговорила она. – И на памяти любого другого в школе. В большинстве записей, которыми мы обладаем, это восходит практически к моменту основания школы. А может быть и до этого.

– Я…? – Джодах попытался прогнать темноту из своего разума, но толстый туман сопротивлялся его попыткам. – Я мироходец?

– Если даже и так, то ты никогда мне не говорил, – ухмыльнулась Джайя.

– Тогда как я смог прожить так долго? – Джодах покачал головой.

– А, – сказала Джайя, садясь на скамейку рядом с ним. – Я однажды задала тебе этот вопрос, и ты ответил, что не рассказываешь людям как. Это лишь заставит их совершать глупые поступки, сказал ты. Но если бы ты мне тогда поверил и рассказал, то теперь бы знал это.

– Понимаю, – сказал Джодах. – Значит, я несколько скрытен.

– Это отмечали, – сказала Джайя. – Если я правильно помню, я пользовалась определением «скрытный, нечувствительный тупица».

Джодах посмотрел на Джайю, заглянул в ее большие, выразительные глаза. – Значит, ты хорошо меня знаешь?

– Лучше, чем тебе хотелось бы, – легко произнесла она.

– Мы были … близки? – спросил он.

Джайя посмотрела на Джодаха и вздохнула. – Да и нет. Давай просто скажем, что мы знали друг друга в течение долгого времени, по крайней мере, что касается меня. Мы были и вместе, и порознь. Мы не всегда соглашались по каждому вопросу. Но не беспокойся, я не воспользуюсь своим преимуществом из-за твоего нынешнего состояния.

– Тогда почему ты пришла за мной? – спросил Джодах.

Джайя нахмурилась. – Скажем так, я почувствовала, что здесь пахнет чем-то отвратительным, и просто из принципа пришла разузнать. К таким вещам не будешь относиться положительно, и поэтому появилась еще одна причина это сделать. Тебе следует быть благодарным, что я это сделала. Ты просто поспи. Надеюсь, что когда в твоем организме больше не будет пыльцы, ты вспомнишь больше. Я пока посторожу.

* * * * *

В сновидениях огромные айсберги воспоминаний начали изменяться и раскалываться. Часть воспоминаний Джодаха, серые тени в глубине его разума, начали содрогаться и отделяться, поднимая кусочки его прошлой жизни в его сознание.

Джодах начал вспоминать.

Там был дом. Не настоящий, а воспоминание