– Неужели сам Мешакин вам не рассказывал?

– Возможно, рассказывал, вот только я не помню. – Акчурин достал визитную карточку и протянул Надежде: – Адвокатское агентство «Акчурин и сын», к вашим услугам.

– Я уже говорила вам, что у меня есть адвокат, – сказала Надежда, но все же взяла карточку.

– Ах да! Тот самый молодой человек. Его фамилия, кажется, Фридманович.

– Марк – ваш ровесник, – Надежда взглянула на карточку: – «Акчурин и сын»… Ваш сын тоже адвокат?

– Сын – это я. У нас с женой, к сожалению, нет детей.

– Значит, адвокат – ваш отец? Я поняла. – Надежда улыбнулась: – Могу предложить чай или кофе.

– Спасибо. Я обо всем попрошу Викторию.

– А я как раз иду в закройную, сейчас потороплю Анастаса Зеноновича.

Она вышла из гостиной, с тем чтобы направиться в производственные помещения. Войдя в закройную, напомнила Тищенко:

– Анастас Зенонович, вас ждет клиент.

– Сейчас, сейчас, – он закончил выметывать подборт пиджака и, надев его на манекен, взял сантиметровую ленту. – Уже иду.

Надежда положила на стол перед Соколовым эскизы:

– Валентин Михайлович, с сегодняшнего дня мы начинаем работать над коллекцией.

Соколов пересмотрел их один за другим и сказал:

– Я бы попросил почетче прорисовать конструктивные членения деталей.

– Сделаю.

– Будем отшивать макеты?

– Они необходимы, чтобы проверить посадку.

– Лекала буду делать постепенно, вперемешку с заказами.

– Как вам будет удобно, однако нужно успеть к сроку.

– Я постараюсь.

Вернувшись из закройной, Надежда сказала Виктории:

– Как только Тищенко освободится, попросите его подняться ко мне.

Минут через двадцатьТищенко пришел в ее кабинет:

– Вызывали?

– Присаживайтесь, – Надежда указала ему на диван и сама села рядом. – У меня к вам разговор.

– Понимаю. Иначе бы не позвали. Я в чем-то провинился?

– Нет-нет… Что вы… Речь пойдет совсем о другом.

– Надеюсь, вы не станете примирять меня с Соколовым?

– Мы с Ираидой Самсоновной приняли совсем другое решение. У вас будет своя закройная.

– Прекрасно! Еще бы я попросил взять мне помощника для подрезки приклада.

– Возьмем.

– Ну, что же… – Тищенко встал с дивана. – Тогда я пойду. Мне нужно работать.

– Постойте.

Он нехотя сел:

– Что-то еще?

– Не буду лукавить и спрошу напрямую. В вечер смерти Шимаханского вы делали ему примерку?

– Конечно. Но откуда взялся такой вопрос?

– Я просматривала ваш график работ. Вторая примерка у Шимаханского была за день до той, последней. Вы бы не успели подготовить костюм к третьей примерке. Повторю вопрос: вы делали Шимаханскому примерку в день приема?

Тищенко опустил голову и проронил:

– Ответ – нет.

– Тогда зачем вы с ним разыграли весь этот спектакль?

– Я ничего не разыгрывал.

– Не понимаю…

– Антон Геннадьевич придумал этот предлог, чтобы поговорить со мной без свидетелей.

Надежда недоуменно пожала плечами:

– У вас была масса возможностей, в том числе поговорить по телефону. Что за глупая конспирация?

– В гостиной и фойе были люди. Я предложил Шимаханскому пройти в закройную, но он отказался, сказав, что там в любой момент может появиться Соколов. Уйти для разговора в мужскую гостиную мы не могли, не предупредив об этом вас.

– Да это просто триллер какой-то, – Надежда нахмурилась. – Вы немедленно должны мне все рассказать.

– Простите, Надежда Алексеевна…

– За что?

– Я некоторым образом обманывал и использовал вас.

– Как?

– Шимаханский предложил профинансировать ателье по пошиву мужских костюмов и предложил мне партнерство. Речь шла не только о биспоуках. Он также хотел шить made to measure[11]. В тот вечер Антон Геннадьевич сообщил, что заключает контракт со шведской фирмой. Мы обсуждали специальные пункты контракта, в которых разбираюсь только я. Утром Шимаханский планировал подписать контракт со шведами.

– Вы планировали уйти от меня?

– Я не мог отказаться от такого выгодного предложения.

Надежда помолчала, потом тихо сказала:

– Отчасти я понимаю вас. Но зачем же было мне врать? Мы с Ираидой Самсоновной купили для вас помещение, потратились на ремонт. На мой взгляд, это непорядочно.

– Простите.

– Насколько я понимаю, смерть Шимаханского все изменила?

– С его смертью я утратил эту возможность, – подтвердил Тищенко.

– Какие теперь у вас планы?

– Я хочу продолжить сотрудничать с вами, – немного помолчав, Анастас Зенонович обронил: – Если позволите…

– Вы же понимаете, что мне не остается ничего другого. Деньги потрачены.

– Спасибо. – Тищенко встал и виновато посмотрел на Надежду: – Я бы не хотел, чтобы о нашем разговоре знала Ираида Самсоновна. Она непременно поделится с Соколовым, и наши отношения окончательно испортятся.

– Обещаю. Это в моих интересах, – сказала Надежда и тоже встала с дивана. – Вы приняли заказ у Акчурина?

– Простите?

– Я говорю про вашего постоянного клиента.

– Тот, что был сегодня? Руслан? – Тищенко усмехнулся. – Но он никогда не был моим клиентом. Я познакомился с ним на приеме.

– Простите…

– Сегодня он пришел ко мне в первый раз. Пришлось снимать все без исключения мерки: оценивать наклон каждого плеча, угол положения свободно опущенных рук…

– Я поняла, – Надежда безотчетно двинулась к двери. – Ступайте в закройную, мне нужно сходить к матери.

Войдя в кабинет Ираиды Самсоновны, она громко спросила:

– Где список приглашенных?

Ираида Самсоновна оторвала взгляд от компьютера и удивленно уточнила:

– Приглашенных на прием?

– Где он?!

Выдвинув один ящик, потом другой, Ираида Самсоновна достала листок и протянула Надежде:

– Вот, возьми. Не понимаю, правда, зачем он тебе.

Надежда схватила список и прошлась по перечню фамилий сверху вниз. Потом еще раз. Окончательно удостоверившись в чем-то, она взглянула на мать: