«И как это удалось?»

«Слышь, давай я тебе задам тот же вопрос, а ты на него ответишь?»

«Понял. Тогда по-другому спрошу: и как ощущения?»

«Хм! Ты знаешь, очень, ну очень… премерзкое!»

«Однако! – не поверил Роман. – Ты недавно вообще мог только смотреть, а тут…»

В мыслях трудно передать некое кряхтение, но тут Деду это удалось. Да еще и крайне брезгливая физиономия представилась в воображении:

«Как бы тебе объяснить, чтобы мои ощущения ты понял?.. Вот, к примеру, комбинезон химической защиты ты когда-нибудь использовал? – Получив короткое подтверждение, дельтанг продолжил: – И теперь представь, что этот комбинезон полон чужого… дерьма, а ты его все равно на себя натягиваешь. Еще и на голое тело!»

«Брр! Не надо так! – взмолился Ландер. – Мне съеденных пельменей жалко!»

«Ну тогда быстро соображай: как пару моих глаз оставить на теле этого урода!» – Приказ показался Роману невыполнимым. Тем более что молчаливые наблюдатели пришли в себя и вот-вот могли озвучить свои самые пошлые фантазии. Как при этом незаметно достать дельтанг и засунуть его куда-то под рубашку пленника?

Неизвестно, что подумала Зинаида, а вот Жора оказался тем еще фантазером. Но, как ни странно, он своим шепотом дал превосходную подсказку, как себя вести дальше:

– Оп-па! Гляди, Зинка, как кровавая гебня на простых людях навыки гипноза использует! Видела? Этот Беркут уже выстукивает код сигналов полного подчинения… Сейчас сама во всем убедишься.

Что Роман, что Трофимыч тут же пришли к единому мнению: этот недоумок может иногда ценнейшие идеи рожать. Но между собой продолжали переговариваться не менее интенсивно.

Первым делом мистер Рубка поинтересовался:

«Почему мое тело не пытался взять под контроль?»

«Да ты какой-то совсем, ну совсем иной в этом плане. Но с этим можно и позже разобраться…»

Быстро договорились о дальнейших сигналах, жестах и кодовых фразах, если связь между ними прекратится. А также на тот случай, если громила начнет выходить из подчинения.

Пока все получалось идеально. Вначале Ландер попросил подругу и приятеля отвернуться, дабы не рассекретить даже внешний вид секретной ампулы, используемой для полного подавления воли. После чего уже свободно и удобно прикрепил двуглаза на тыльной части шеи бандита и прикрыл их длинными волосами. Двуглаз там вполне крепко присосался, утверждая, что уж всяко сам по себе не отвалится.

Потом проверили возможность личной связи между дельтангом и его, так сказать, спасителем с того света. На расстоянии мысленный контакт резко падал, ну а на дистанции в два с половиной метра терялся совсем. Но и при таких параметрах это могло смело считаться несомненным волшебством.

А уж как при этом на Романа пялились свидетели этих экспериментов! Глаза как блюдца, и челюсти – опущенные на грудь. И что-то подсказывало мистеру Рубке, что ему еще долго придется отбиваться в дальнейшем от назойливых вопросов этих «свидетелей».

После всех этих манипуляций отдышавшийся Беркут уселся на полу, обвел всю кухню снулым взглядом и сделал несколько разминочных движений губами. Да и первые слова у него вылетали медленно, с трудом, как у человека, имеющего огромные проблемы дикции. Такие больные обычно очень долго посещают логопеда.

– Уважаемый Роман Григорьевич… Прошу меня простить… Вел себя безобразно… Больше не буду… Во всем остальном готов выполнить любой ваш приказ.

Сказав это, несколько неуклюже встал и вытянулся по стойке «смирно».

Первым замычал от восторга Шалавин:

– Ром! Я тоже так хочу! Научи, а?

Второй, с придыханием, высказалась Зинаида:

– Нет, я, конечно, много читала, и слухи разные до меня доходили, да и по телевизору порой чего только не наговорят. Но чтобы такое?! Да на моих глазах?! Или тут явный сговор… – Глаза ее резко сузились от подозрительности: – Рома! Ну-ка прикажи ему подпрыгнуть два раза, ущипнуть себя за нос и громко сказать: «Я неизлечимый кретин!»

Мистер Рубка глянул на женщину с любовным томлением и готовностью побаловать. Потом небрежно взмахнул ладошкой и произнес:

– Выполнять!

Когда верзила исполнил все заказанное, хозяйка дома ошарашенно прошептала:

– Сработало… Гипноз полный…

Зато у Шалавина крыша стала ехать в ином направлении:

– Ром! А можно я ему морду набью?! Эта скотина меня два раза так напугала! И плечо он мне помял!

Ландер шагнул чуть ближе, вопрошая по мысленной связи:

«Ну что, Трофимыч, доставим убогому удовольствие?»

«Не переигрывай! – сердился старик. – Мне и так в этом дерьме здесь хреново, еще и бить будут? Тем более будут бить тело Беркута, а страдать от болей мне!»

Потому и пришлось заявить вслух:

– Нельзя! Иначе агент потом подаст рапорт начальству, и меня накажут. Ибо не приветствуется такое развлечение. Разве что в интересах общего дела и очень, ну очень редко.

– Общего дела? – с восторгом шептал истинный Делавар и смотрел на своего друга с каким-то религиозным вожделением во взгляде. Пришлось его жестко возвращать на грешную землю:

– Ты уже готов к выселению из дома? Так чего радуешься и блестишь глазами? Денег-то все равно нет! – удалось посадить в лужу, как говорится. Делавар поник и сгорбился от напоминания о своей печальной участи. Теперь следовало напрячь и госпожу Стрельникову: – Выделишь мне и моему агенту отдельную комнату? Нам с ним надо о многом переговорить за ночь.

– Да чего уж там. – Хозяйка пожала плечами и развела руками: – Выбирай, какая тебе больше подходит, чай не в первый раз тут зависаешь…

– Тогда на втором этаже, с окнами на веранду. И это, мы кувшин с компотом прихватим, лады? – Получив кивок от растерянной все еще Зинаиды, подхватил второй полный кувшин и подался к лестнице на второй этаж со словами: – Трофи… э-э, Беркут, за мной!

Ну да, человеку и дельтангу предстояла огромная масса экспериментов, проб и сбора информации. Потому что при возможности уникальных допросов имелись четкие намерения: вытянуть из памяти бандита все, что он знал и что может пригодиться в самом ближайшем будущем. А вот получится это или нет, и следовало выяснить как можно скорей.

«Что за напасть с этой головной болью? – досадовал Сергей Гергерович Шеретян. – Вроде вчера, как обычно, отдохнули, без фанатизма… Или все-таки скачки в ледяную воду после сауны оказались лишними? Мог ведь и простудиться?»

Секретаршу вызывать не хотелось. С кряхтением встал с вращающегося кресла, сам прошел к стенному, скрытому панелями шкафу и открыл нужную дверцу. Лекарств здесь накопилось на все случаи жизни. Ибо несмотря на середину пятого десятка жизни, Сергей Гергерович страдал от излишней тучности, повышенного давления, болей в сердце и песочка с камнями в почках. Это не считая частых простуд и необъяснимых головных болей. Вот и приходилось все нужные средства держать под рукой.