— Видела.

— Правда? Ну хорошо…

— Ничего хорошего, — мне хотелось уже плакать, кажется я в отчаяние, — это она? Да? Она твоя невеста?

— Эй, рыжуля, ты чего? Ты то, что плачешь? — он начал вытирать мои слезы и обеспокоено смотреть на меня, — да, это Лиливьен Рикс. А я разве не сказал? Видимо, забыл. Эй, ну не реви.

Я постаралась со всей своей силой, на которую была способна, оттолкнула его руками.

— Мы вроде как сдружились, а теперь получается я ее жениха отбиваю. — я уже не плакала, я просто поняла, что сама виновата и нужно, все рассказать ей сейчас же и все исправить. Объяснить, что это просто недоразумение, сделка, не более. Не хочу снова видеть ее глаза такими.

Я уже направилась в сторону беседок. Но Маркус схватил меня за руку.

— Погоди! Да, стой же! Анника, не говори ей. Не говори ей сейчас. Я в первые увидел, как она смеётся и как злиться. Обычно ее лицо вообще ничего не выражает! — удерживая меня за руку, торопливо просил меня Марк.

— Она думает, что я ее предала!

— Мы потом ей все вместе расскажем, я обещаю, еще один день! Даже до бала не нужно. Хотя бы один, а потом я вас лично если нужно померю. Да и не было же ничего. Я просто тебя обнял, она приревновала, уже появилась хоть какая-то реакция.

— Лили хорошая, веселая, смелая. Неужели ты этого и так не ведешь? Зачем нужен весь этот цирк? Просто поговори с ней.

Я перестала сопротивляться, теперь я пыталась его понять.

— Нет, Рыжуля. Это ты ее такой видела. А я видел лишь холод и лед ко мне, или вообще безразличие. С первой нашей встречей, как я перешагнул порог их дома. Она все время смотрит на меня с высока, считает… Не важно… Анника, прошу. Еще день. И если захочешь можешь завтра вечером сама ей все рассказать. Ты обещала. — я слышала в его голосе отчаяние и безысходность. Не понимаю его, зачем все это.

Сейчас смотря на него, я вижу слабость в мужчине. В первые этот воен престал передо мной таким ранимым. Этот мужественный и большой мужчина, который похож на несгибаемый дуб, кажется сломленной веткой ивы.

— Ты любишь ее? — я скорее утверждала, чем спрашивала.

— Нет, ты что? Я не люблю ее. — запальчиво убеждал меня он. — просто она ведь моя невеста и в ней должны же быть ко мне хоть какие-то чувства.

— Ага, и ненависть со злостью тоже?

— Ну знаешь. От ненависти до любви… — он уже улыбался.

— Вообще то, наоборот, говорят, — скептически все еще относилась я.

— Знаешь, если честно я и этому рад. Все лучше, чем ничего. — тяжёлый и глубокий вздох.

О Велес, я все же наверно дура и наивная…

— Ладно, но только до завтрашнего вечера и больше никаких обнимашек, — строго и скрестив руки на груди сказала я.

В этот момент Маркус напомнил мне меня, когда я чему-то очень сильно рада, только правда в ладоши не стал хлопать и обниматься. А так лицо просияла как прям мое. Ох, надеюсь я правильно поступаю.

— Так ты рисуешь? — перевел разговор Марк.

— Да, меня это расслабляет.

Я пошла собирать всю атрибутику для рисования и решила забрать на время, что я во дворце, все себе. Все же нарисую ночь при свете луны через свое окно. Ну и заодно закончу портрет Лили. Надеюсь, она со мной заговорит еще.

— Давай я помогу отнести. — направился со мной к мольберту.

— и кстати, поздравляю, ты стала носителем и хранителем сердца семьи Суинфорд. Знаешь, я ни разу не видел это украшение. Все он нем только говорят, а Суинфорды очень сильно почитают хранителей, чуть ли на руках их не носят. Покажешь? — снова эти молящие глаза кота. Все же на него сложно злиться.

Я засмеялась и вытащила кулон из платья. Не знаю за чем, но я его сразу же спрятала под платьем, как только надела, мне хотелось чувствовать прикосновение камня к коже. Так было спокойней, что ли.

— Да, конечно, вот.

Я протянула ему кулон в своей ладошке, не стала снимать его полностью, думаю и так уведет.

Маркус с энтузиазмом и горящими глазами смотрел на камень, даже вначале потянул руки, чтобы дотронутся, но не доведя руку до камня остановился и убрал ее, а потом нахмурился и посмотрел прямо на меня.

— Рыжуля, а ты что-нибудь чувствуешь от камня? — очень серьезно задал мне вопрос он.

— Нет, а должна, — мен удивил его вопрос, ведь я правда ничего не чувствовала, только холод, но ношения под платьем и возле моего тела, камень согрелся и уже был теплым.

— Ты можешь снять его и дать мне?

— Нет. — почему-то поспешно ответила я, — а зачем? Ты разве так камень не увидел? — решила все же исправить свою запальчивость.

— Просто я чувствую от него очень нехорошую, нет не так… я бы сказал неприятную, блин и это не так…короче, неуютно мне глядя на него.

Ну вот еще. Еле выговорить смог, что не так и то не понятно. И вообще не хочу я его снимать. Мне его хранить доверили, а я тут его сразу же взяла и вручила. Нет уж, он мой. И я хранительница, буду его оберегать, от всяких кому не удобно.

— Я не понимаю тебя и пока нормально не объяснишь не сниму, — нахмурилась я и убрала камень обратно под платье, поближе к коже

Маркус немного повздыхал, потом усердно думал и еще повздыхал. Снова посмотрел на камень и все же выдал:

— Ладно, мне наверно показалось, я просто расстроен из-за Лили. — снова улыбнулся и вернулся тот беззаботный Маркус, — и Анника, если ты не против я бы хотел тебя сопровождать до источника красоты?

— Если отпросишь меня у отца.

— Пф, беспроблем, — и подмигнул мне. Вот же котяра.

И почему он так уверен, что папочка отпустит? Но меня это уже слабо волновала, я переживала о том, как вести себя эти два дня с Лили.

Вернувшись ко всем Маркус, поцеловал мне руку кивнул и ушел, унося мои вещи собой. Сказал, что сам передаст слуге и они мне все доставят в комнату. А вот я шла в беседку с опаской, а зря Риксы уже ушли в числе первых к источнику. Меня ждал отец и семья Суинфорд.

Вот же…

Я как тот не хотела с ними сегодня уже пересекаться, но понимала, что глупо бегать. Все равно я уже согласилась стать частью этой семьи и уже от Нейвары