- Это заса..! – начался крик понявшего все молодого Квинси с гладкой челкой на лбу, лидера Цан.

Но поздно. Моя рука подчинилась. Цукигами сделал оборот. Ограничение – 20 шагов. Сила – максимум.

Цуки но Аки (Падение Луны)

Грохот вминаемой земли глушит слух. В нем теряется звук хруста костей и вопли боли. Метр за метром, за секунду я превратил поле вокруг себя во вмятую область террора гравитации.

А когда я отозвал способность, выпитый почти до дна, в сюнпо возле жертв появляются остальные шинигами.

С поднятыми клинками и каменными лицами, жнецы смерти вонзают клинки в лежащих Квинси, живы или нет, добивают наверняка. Звук стали и плоти тошнотворен, но такова сегодня победа для нас.

Рейши вспыхивает рядом, отбрасывая рядового от окровавленного человека. Лидер семьи Цан, встает! Двигаясь, как марионетка, но встает!

Вокруг его тела мелькнули десятки синих нитей. Я смотрю на это, чувствуя, как расширяются зрачки. Это же Рансотенгай!

Нити рейши обвивают конечности лидера Цан, управляют его телом. Сломанные кости и кровь, хлещущая из ран, не мешают Квинси смотреть на меня с запредельной злобой. Последняя месть, вот чего он желает!

К сожалению, это не аниме с эффектными сценами. Квинси не успел рук поднять, как прозвучал равнодушный голос Лейтенанта:

- …Шаккахо.

Алый шар огня с гулом врезается в покалеченное тело! Огонь вгрызается в него с такой силой, будто он живой и голодный, делая из человека – факел.

И тогда, терпящий все до этого стойко и жестко, Квинси закричал. И крик этот ужасен.

Я уже много чего повидал. Но от этого зрелища меня затошнило. Ощущение кома в горле не проходило, пока Квинси, вопящий от ужасной боли, не рухнул, наконец, мертвым.

До костей черный труп, воняющий аппетитным шашлыком, вот чем стал в конце гордец, приведший семью к краху.

А ведь для Главнокомандующего Ямамото это, наверное, самое привычное из зрелищ, мелькнуло в голове запоздалой мыслью. От нее меня еще сильнее замутило, заставив сцепить зубы.

- Теперь все, - мрачным тоном окончательности молвит Лейтенант, оглядывая поляну трупов и шинигами с окровавленными мечами в руках.

Танабэ перевел взгляд на меня, подошел. Смотрит прямо в глаза.

- Ты замешкался с выполнением приказа, Офицер.

Обвинение не могло быть более прямым и неподходящим моменту.

Тень зонта Цукигами укрывает мое лицо от света Луны и звезд.

- Может быть. Я все еще действительно неопытен, Лейтенант, - улыбнулся только уголками губ, глядя на Лейтенанта извиняющимся взглядом. – Но, как говорят в Мире Живых – победителей не судят, не так ли?

Черные брови Танабэ сошлись, образовав упрямую морщину. Он сжал кулак так сильно, что белеют костяшки.

- Ты почти нарушил приказ, Окикиба, - процедил он. – Не будь ты дворянином, я бы уже вышиб тебе половину зубов! Вот этим кулаком!

Что ж… Это определено. Мы с Лейтенантом не поладим.

И это конец уступкам чужому давлению.

Мое лицо вмиг теряет смущенное выражение, став таким же резким и непреклонным, каким меня видели на Арене Академии. Уверен, что и тепла в глазах теперь нет.

- Значит, хорошо, что у меня есть этот статус. Но даже не будь, ты мог бы только попытаться, - зонт с резким хлопком сложен и уперт в землю. – Я не манекен на полигоне и не мальчик для битья, Танабэ. Правильно ли я поступил, придержав удар, или нет, будет решать Капитан.

Вена бьется на виске Танабэ, он с яростью смотрит на мое теперь не притворяющееся овечкой лицо. Оба мы знали, что он не посмеет меня ударить.

Дело даже не в том, что я мог бы отомстить позже, когда дорос до его уровня, что пока под сильным вопросом.

Вышиби он мне зубы, как грозился, его бы почти сразу посетил некий дедушка, с очень недовольным лицом. Генширо, если бы не отрубил ему башку, то отправил бы лечиться в постель на полгода. Он намного сильнее его, хоть и по званию ниже.

Шинигами простой народ в этом плане, с местью за своих не задерживаются. И вопросы решают силой.

Так что, мои слова не блеф, наши разногласия решатся Капитаном. Это лучший для нас выход из ситуации.

Наказания я не боялся. В итоге меня не за что наказывать, если все получилось в конце. Я это понимал, он это понимал. Потому и злился, как черт.

- Хорошо. Хватит пялиться, - рявкнул он на рядовых. – Сжечь трупы и артефакты! Потом мы выступаем в горы!

О, мы будем добивать всех до конца?.. Судя по упрямо поджатым губам и злобе в глазах Лейтенанта – да, мы будем.

Когда Лейтенант отошел, перестав давить на меня аурой, сбоку как бы невзначай появился Кавамура, с уже перевязанной ногой. Рядовой с виноватой улыбкой говорит:

- Извините, это я виноват. И хоть я был готов к смерти, спасибо, что не прибили меня со всеми, Офицер Окикиба.

Я промолчал, не зная толком, что ответить человеку, которого едва не сделал жертвой победы. Меня хватило только на кивок.

Хорошо, что ему этого было достаточно.

- Не держите зла на Лейтенанта, - удивил меня рядовой. – Он потому на этом посту, что умеет делать сложные решения. И после жить с этим.

- Наверное… Тебя же он все же спас?

Улыбка дрогнула на лице черноволосого шинигами, став немного болезненной.

- Не первый год служим. Я знаю, что он сделал это только потому, что вы замешкались. Танабэ вытащил меня ради выполнения плана, не более того. Его сердце холодное, а разум жесток, но такой он нам и нужен…

Оставив разговор на такой странной ноте, рядовой Кавамура, неловко поблагодарив меня еще раз, ушел.

Мы выступили к скрытой крепости Квинси.

И я не знал в этот момент, какой дальше план. Убить всех? Что-то во мне гневно восставало при мысли убивать невинных, особенно детей.

Разум и сердце снова в беспорядке.

И, как показало будущее, не у одного меня.

***

Лейтенант нависает гневной башней над рядовым, что стоит навытяжку, как одинокий упрямый тростник посреди ветра.

Мы нашли крепость. Убили пару бессильных охранников, которые едва видели духов. Нашли внутри всех людей. Добили женщин Квинси, защищающих последнюю комнату. Теснота коридоров не сыграла им на руку, битва была быстрой.

Вот мы перед последней дверью, за которой прячутся в страхе смерти