- Перед ним еще три пары и разминка. Коль… я хочу обнять свою дочь. Ты видел… видел, какая она красавица…

Голос у Светланы едва заметно дрогнул. Обнять дочь… Она и в самом деле хотела обнять Лизу, обнять девочку в желтом платье и сказать… что-то важное, настоящее. Зрительница, сидящая рядом, кинула на Светлану недовольный взгляд, но ее крайне мало интересовала то, что она мешает людям. Николай нахмурился еще сильнее, поджал губы, посмотрел на каток. Несколько маленьких девочек, учениц спортивных школ, собирали игрушки и цветы, брошенные на лед болельщиками. Лиза и Макс сидели на диване в уголке слез и поцелуев. Жена вела себя странно, никогда прежде он не видел ее такой. По натуре своей Николай Меркулов был человеком жестким, малоэмоциональным, порой суровым, практически ничего не могло выбить его из колеи. Только Света. Потому что Света была единственной женщиной в его жизни, которую он любил, любил, казалось, с самой первой их встречи. Сыном же Николай гордился, так же, как гордилась им его жена, а дочь… С дочерью все всегда было слишком сложно…

- Ты как? – шепнул Макс на ухо Лизе, когда они уселись на диванчик в уголке слез и поцелуев.

Она радостно улыбалась, глаза блестели задором, и все же ему казалось, что с ней не все в порядке. Он хотел пить, но вначале протянул бутылку воды ей, и она с удовольствием сделала несколько жадных глотков, а после поцеловала его в губы.

- Отлично, - ответила Лиза смеясь.

Макс всмотрелся в ее бледное лицо, но решил, что сам надумывает себе лишнего. После проката она буквально повисла у него на руке, словно стоять ей было тяжело. Продолжалось это, правда, всего пару секунд и, вполне возможно, ему просто показалось. По крайней мере, изнуренной она не выглядела, хотя, так же как и он сам, еще не успела отдышаться.

- Я горжусь вами. - Миронов стиснул руку Макса, посмотрел Лизе в глаза.

Она улыбнулась ему и, если бы не камеры и сидящий между ними Макс, снова бросилась бы на шею. В глазах ее стояли слезы, эмоции захлестывали, подкатывали к горлу, обесценивая любые слова, пронзали сердце неизмеримой теплой благодарностью. Она стиснула руку Макса, и он погладил ее большим пальцем по костяшкам кисти. Обнял, прижал к себе.

- А я горжусь тем, что Вы здесь, с нами, - прижимаясь к партнеру, сказала она наставнику.

Макс поцеловал ее в макушку.

Это был олимпийский прокат, чемпионский. Не возникало сомнений в том, что в произвольной никто из оставшихся четырех пар не сможет оттеснить их на второе место. Ни канадцы, весь сезон демонстрирующие чистое, красивое катание, ни техничные китайцы, ни французская пара, лидирующая после короткой программы, ни великолепные американцы, с первого же совместного проката заявившие о своих амбициях. Химия, витавшая между ними, передавалась зрителям, притягивала, предавала их катанию эфемерную легкость, сочетающуюся со сносящей все на своем пути мощью. Они приковывали взгляды, завладевали вниманием, погружали все вокруг в таинство, происходящее на льду, на несколько минут превращали реальность в декорацию к своей истории.

Чем дольше тянулось время, тем острее Лиза чувствовала, как нарастает в ней огненный шар напряжения. Ждать, когда же на табло наконец появятся оценки, было тяжело, все в ней вертелось, кружилось, волнение стучало в висках, по венам и артериям вместо крови бежал неразбавленный адреналин. Ей в лопатку бухалось сердце Макса, его горячее дыхание щекотало ее висок, уверенная ладонь сжимала дрожащие пальцы. Смутно понимая, что говорит, она посылала в камеру воздушные поцелуи, передавала приветы, улыбалась. Тайфун ощущений разрушительной воронкой закручивал сознание, чувства, мысли. Это Олимпиада! И они тут, в вихре событий, в этом мире, жестком, разбивающем мечты, а порой и жизни, не терпящим компромиссов, но таком прекрасном, интересном, ярком. Олимпиада… мечта, воплотившаяся в жизнь, обретшая цвет, запах, форму. Мечта, за которую стоило сражаться.

Она снова услышала голос Макса у себя над ухом:

- Ты самая прекрасная партнерша на свете.

Слова прокрались в душу, заставили сделать глубокий вдох и судорожно, надрывисто выдохнуть. Не будет этой золотой медали в личном старте, да и пусть. Лиза улыбнулась, тихо всхлипнула, развернулась к Максу и уткнулась носом в его шею, пряча набежавшие слезы. Что бы ни случилось, она навсегда запомнит этот день, этот миг, это чувство глубокого, выворачивающего душу восторга, нежности, любви.

- Я люблю тебя, - тихо сказала она, и Макс еще сильнее прижал ее к себе.

Стефан выловил Лизу после короткого интервью и сдавил в объятьях. На соревнования спортивных пар он пришел лишь ради того, чтобы воочию увидеть их с Максом прокат и теперь задорно улыбался. Лиза рассмеялась, отодвинулась на несколько сантиметров и сжала руку друга.

- Спасибо, Стефан, - перестав улыбаться, произнесла она. Только глаза по-прежнему светились теплом и радостью.

- За что?

- За то, что всегда был рядом. Если бы не ты…

- А ну, прекрати. - Он вытер слезинку с ее лица. – Лиз, ну что ты…

- Я ведь действительно хотела все бросить, помнишь?

- Но ведь не бросила.

- Только потому, что рядом был ты.

- Это уже не важно. - Он качнул головой и щелкнул ее по носу.

- Важно. Для меня это всегда будет важно.

Макс стоял рядом, ждал, когда они поговорят. За прошедший год он научился терпеть общество этого недоумка, хотя делать это было не так уж и просто. Ему так же, как и раньше, хотелось оттащить Лизу от ее швейцарского дружка, намылить тому шею и… В общем, ревновал он дико. Пару раз они с Лизой серьезно поцапались из-за этого, наговорили друг другу кучу гадостей. А потом она расплакалась. Ушла в свою бывшую спальню, села на кровать и разрыдалась. Он тогда растерялся, никак не ожидал, что все закончится слезами, а Лиза долго не могла успокоиться.

- Я не вещь твоя, - всхлипывала она, отворачивая от него лицо. – Ты не понимаешь… Стефан мне семью заменил. Он меня по кусочкам собирал, Макс! Ты бесишься, что я спала с ним, все никак успокоиться не можешь. Думаешь, что все понимаешь… Если бы ты понимал, то никогда бы так не стал… Я же с тобой. Сейчас, тут… Тебе мало этого?! Мало?!

Тогда он, наверное, стал на все смотреть как-то иначе. То ли принял, то ли смирился. Ведь и в самом деле толком не знал ничего. Вернее, факты знал, что, почему и как, а тонкое, незримое не знал. Он ведь и думать о ней не думал, плевать ему на нее было. Не он слезы с ее щек вытирал, за руки держал не он, страхи не он впитывал. У него была своя трагедия, а Лиза…

- Поздравляю, - Стефан протянул Самойлову руку. Они обменялись коротким, подчеркнуто прохладным рукопожатием, и Макс сдержанно кивнул. – Отличный прокат.

- Спасибо.

- Там родители твои, Лиз.

При этих словах Лиза утратила былую оживленность, взгляд стал спокойным, немного жестким. Только что она казалась беззаботной яркой девчонкой и вдруг моментально подобралась, вздернула подбородок. Втроем они подошли к Светлане и Николаю, стоящим немного поодаль, те тоже сделали несколько шагов навстречу.