— О, мистер Гамильтон, — восхитилась мисс Перкинс, — вы просто великолепны! Вы обо всем подумали!

— Гамильтон! — пискнул мистер Мик.

— Точно, — сказал Гус, — Добрый старый Гус Гамильтон. Выращиваю лучший чертов звездный мох, какой тебе только случалось видеть.

— Стало быть, вы тот самый джентльмен, у которого водятся жуки? — спросил мистер Мик.

— Это ты про мою голову? Следи за своими словами!

— Это он про жуков на твоем камне, — торопливо объяснил Моу.

— А, эти… — успокоился Гус.

— Да, они меня очень интересуют. Я бы на них хотел посмотреть, — сказал мистер Мик.

— Посмотреть! Мистер, можешь забирать их себе, если хочешь! Они меня из дому выжили! Они, видишь ли, неравнодушны к металлу. Любому металлу, хотя предпочитают сплавы. Они их едят. Посади рядом с ними корабль, и они к нему наперегонки кинутся. Так что мне пришлось переселиться на другой камень. Сначала пробовал с ними бороться, но только они меня разделали под орех. Съехал и оставил им свое хозяйство, после того как они начали выедать мою хибару прямо у меня из-под ног.

Мистер Мик приуныл.

— Значит, к ним даже не подойти? — спросил он.

— Отчего же? Запросто, — сказал Гус.

— Да, но металлические части скафандра и…

— Эту проблему я решил, — сказал Гус. — Когда будем у меня, дам тебе ходули.

— Ходули?

— Ага. Деревянные ходули. Эти чертовы жуки не понимают, что такое дерево. Похоже, они его боятся. На ходулях ты можешь прямо среди них разгуливать, если хочешь.

Мистер Мик сглотнул комок в горле. Ему не стоило большого труда представить, каково разгуливать на ходулях в месте, где гравитация практически отсутствует.

III

Жуки отрыли себе новый набор отверстий, похожий на доску для китайских шашек, и теперь занимали исходные позиции, собираясь начать игру.

По плоской скальной поверхности, где располагалась плантация звездного мха, принадлежащая Гусу Гамильтону, на целую милю тянулась цепочка таких досок. Каждая доска отличалась от соседней, и на каждой игра была закончена.

Оливер Мик осторожно вставил ходули в подходящие углубления в скальном грунте, после чего медленно и осторожно оперся спиной на поверхность заранее выбранного каменного выступа.

Мистер Мик даже в молодости не очень дружил с ходулями. Здесь же, на этом беспорядочно вращающемся камне, чтобы управиться с ними, надо было быть акробатом. Мистер Мик акробатом не был, что вполне убедительно доказывали полдюжины вмятин на броне его скафандра.

Удобно опершись на каменный выступ, он выудил из планшета блокнот и ручку. Нахмурившись, перелистал покрытые схемами страницы.

Схемы ничего не проясняли. Они содержали позиции и сделанные жуками ходы для игр, проведенных на трех последних досках. В каждом случае игра выглядела законченной, а стало быть, кто-то нашел решение, выиграл очки или добился преимущества.

Но до сих пор, изучая схемы, мистер Мик так и не обнаружил ни целей, ни задач игры, не говоря уже об очках или решениях.

Все это было странно. С другой стороны, сказал себе мистер Мик, все сходится. Сатурн — странное место. Взять хоть кольца: откуда они взялись? Обломки спутника, разорванного тяготением планеты? Космический мусор? Никто не знает.

Или, если уж на то пошло, сам Сатурн. Источник радиации, смертельной для человека. Той самой радиации, которая, удерживая человека на почтительном расстоянии, в то же время приносит ему неоценимую пользу. Здесь, на внутреннем кольце, смертельные излучения, ослабевшие настолько, что их успешно поглощает обычная броня скафандров, служат средством чудесного исцеления.

Звездный мох, одна из немногих форм растительной жизни, способных существовать в открытом космосе, рос только в присутствии этих таинственных излучений. Высаженный вблизи миров помягче, он чахнул и отказывался расти. Ученые анализировали излучения и воспроизводили их в лабораторных условиях, однако какой-то неуловимый, но принципиально важный компонент всегда ускользал. Под искусственным облучением мох неизменно болел и умирал.

Вот потому, что на Земле звездный мох использовался для лечения десятка болезней, а расти он соглашался только здесь, на внутреннем кольце, люди и селились в этом водовороте космических булыжников. И жили, как Гамильтон, на камнях, кувырком, будто щепки в бурном потоке, несущихся по своим орбитам. И выдерживали бесконечное одиночество, и бросали вызов смерти, поджидающей на пересечении орбит или внутри изношенных кораблей, и сходили с ума от вынужденного безделья под насмешливыми звездами.

Мистер Мик поежился — и едва не потерял равновесие.

Жуки тем временем приступили к делу; мистер Мик занес ручку над блокнотом и осторожно наклонился вперед, увлеченно наблюдая за игрой.

Крошечные насекомоподобные создания неторопливо передвигались во всех направлениях, с достоинством выползая из отверстий и скрываясь в них.

Если есть противоборствующие стороны… и если это игра, непременно должны быть ходы. Однако не заметно, чтобы жуки ходили по очереди. Впрочем, признал мистер Мик, порядок и количество ходов, полагающихся каждой стороне, могут подчиняться правилам и условиям, которые ему пока непонятны.

Внезапно на доске наступило смятение. Несколько мгновений жуки носились по всем направлениям, будто разыскивая определенное отверстие. Столь же внезапно все движение прекратилось. Еще мгновение — и упорядоченное движение возобновилось, но с одной из позиций, предшествовавших моменту смятения!

Как если бы кто-то сделал ошибку, решая математическую задачу, вернулся к последнему правильному выводу и вновь двинулся вперед.

— Черт меня… — сказал мистер Мик и замер.

Ручка выпала из его пальцев и неторопливо опустилась на камни далеко внизу.

Математическая проблема!

У него перехватило дыхание.

Теперь понятно! Следовало догадаться раньше. Просто механик, а потом и Гамильтон говорили только о жуках, играющих в игры. Это и сбило его с толку.

Игры! Нет, эти жуки не в игры играют. Они решают уравнения!

Забыв обо всем, мистер Мик наклонился вперед, стараясь ничего не упустить. Одна из ходуль вывернулась из-под него, и мистер Мик начал неторопливо падать. Он уронил блокнот и отчаянно попытался ухватиться за пустое пространство.

Вторая ходуля тихо уплыла в сторону, а мистер Мик начал медленно тонуть, увлекаемый вниз слабой, но неумолимой гравитацией. Пытаясь сохранить равновесие, он оттолкнулся от скалы, в которую упирался спиной, и теперь опускался лицом вниз прямо на шахматную доску с жуками.

Он брыкался и размахивал руками, но ничего не менялось. Он достиг поверхности, отскочил, как мячик, опустился, отскочил опять…

На четвертом отскоке ему удалось уцепиться пальцами за мелкую неровность скального грунта. Отчаянно борясь, мистер Мик наконец встал на ноги.

Что-то пробежало по стеклу шлема; он поднес к лицу руку. Рука была густо покрыта жуками.

Непослушными руками мистер Мик включил ракетный двигатель своего скафандра, взлетел в черноту пространства и направился туда, где в такт вращению камня загорались и гасли огоньки иллюминаторов