— Но это просто работа, приятель? Ты что, никогда таким не занимался?

Келли ответил ему единственным возможным способом, и вслед за выстрелом из передней комнаты донесся еще один громкий крик. Он опустил пистолет. Наступил момент все обдумать. Стрелки часов неумолимо двигались вперед. Келли подошел к лежащей Пауле и помог ей встать.

— Больно!

— Вставай, пошли за твоими подругами.

На Марии были одни трусики, и она находилась в таком глубоком наркотическом опьянении, что не могла смотреть по сторонам. Роберта была в сознании и дрожала от страха. Келли не собирался их разглядывать, по крайней мере сейчас. Не было времени. Он собрал их вместе, помог спуститься по лестнице и вывел наружу. Все трое были босиком. Из-за наркотиков, грязи и осколков стекла на тротуаре они двигались словно инвалиды, всхлипывая и плача. Келли подгонял их, заставляя идти быстрее, он опасался даже любой проезжающей мимо машины, потому что это могло положить конец всем его усилиям. Сейчас самым главным было спешить, и потребовалось десять таких же бесконечных минут, как те, когда он спускался с холма у «Сендер грин», пока Келли не увидел, наконец, что полицейский автомобиль находится на том же месте, где он его оставил. Келли отпер ключами переднюю дверцу и скомандовал женщинам залезать внутрь. Он соврал Монроу про ключи.

— Какого черта! — возмутился полицейский. Келли передал ключи Пауле, которая, казалось, была в относительно нормальном состоянии, чтобы управлять машиной. По крайней мере она ухитрялась держать голову прямо. Две другие девушки прижались друг к другу на правой стороне переднего сиденья, стараясь не касаться ногами радио.

— Полицейский Монроу, эти девушки отвезут вас в участок. У меня есть для вас сообщение. Вы готовы выслушать меня?

— Что, у меня есть, выбор, мудак?

— Вы хотите защищать чувство собственного достоинства или получить надежную информацию? — произнес Келли, стараясь говорить как можно разумнее.

— Ладно, продолжайте.

— Вы должны рассказать об этом сержанту Дугласу — только ему, никому больше. Эти девушки находятся в отчаянно опасном положении. Они могут оказать содействие полиции в расследовании нескольких серьезных преступлений. Говорите только с ним, понимаете? — Попробуй наделать глупостей, и я разыщу тебя, красноречиво говорили глаза Келли.

Монроу все понял и кивнул:

— Хорошо.

— Паула, поезжай и ни в коем случае не останавливайся, что бы ни случилось, что бы он ни говорил тебе, ясно? — Девушка согласно кивнула — она видела, как он только что убил двоих. — Поезжай!

Вообще-то она все еще находилась под воздействием наркотиков и ей не следовало управлять автомобилем, но это было лучшее, что он мог сделать. Полицейский автомобиль тронулся с места и поехал по переулку, на полпути задев крылом телефонный столб, затем повернул за угол и исчез. Келли глубоко вздохнул и пошел к своей машине. Ему не удалось спасти Пэм, и он не спас Дорис. Зато он спас этих троих и еще Ксанту, с опасностью для собственной, жизни, причем риск был временами ненамеренным и необходимым. Этого было почти достаточно.

Но не совсем.

* * *

Конвою из двух грузовиков пришлось петлять даже больше, чем планировалось, и они прибыли к месту назначения только после полудня. Местом назначения была тюрьма Хоа-Ло. Название означало «место костров для приготовления пищи», и ее репутация была хорошо известна американцам. Когда грузовики въехали во двор и охранники заперли ворота, пленников выпустили из кузовов. И здесь каждому американскому офицеру придали отдельного охранника, который отвел его внутрь здания. Им позволили выпить , по глотку воды и не дали ничего больше, прежде чем разместили по отдельным камерам в разных концах тюрьмы, и полковник Робин Закариас оказался наконец в своей камере. Она мало отличалась от той, где он помещался раньше. Американец нашел удобное место на полу и сел, усталый после утомительного переезда, опершись спиной и головой о стену. Прошло несколько минут, прежде чем он услышал стук.

Побриться и постричься, шестьдесят центов.

Побриться и постричься, шестьдесят центов.

Глаза Закариаса широко открылись. Надо подумать. Военнопленные использовали для разговоров перестукиваньем простой и старый как мир код связи — алфавит.

А В С D Е

F G H I J

L М N О Р

Q R S Т U

V W X Y Z

Тук-тук-тук — пауза — тук-тук.

5/2, подумал Робин, новизна происходящего боролась у него с усталостью. В латинском алфавите это вторая буква в пятом сверху ряду. О'кей, это не так уж трудно.

2/3, 3/4. 4/2, 4/5.

Тук-тук-тук-тук-тук. Робин прервал стук своим ответом.

4/2, 3/4, 1/2. 2/4, 3/3. 5/5, 1/1, 1/3.

Тук-тук-тук-тук-тук.

1/1, 3/1, 5/2, 1/1, 3/1.

Уоллес? Эл? Он жив? Тук-тук-тук-тук-тук.

КАК Ты? — спросил он своего друга, которого знал пятнадцать лет.

СПРАВЛЯЮСЬ, — последовал ответ, затем дополнительная фраза для жителя штата Юта:

1/3, 3/4, 3/2, 1/5, 1/3, 3/4, 3/2, 1/5, 5/4, 1/5...

Придите, придите, святые отцы".

Робин изумленно выдохнул воздух, уже не слыша стука. У него в голове раздавались мощные звуки знаменитого мормонского хора, звуки музыки, он ощущал значимость этого.

Тук-тук-тук-тук.

1/1, 3/1, 3/1, 2/4. 4/3, 5/2, 1/5, 3/1, 3/1, 1/1. 3/1, 3/1, 2/4, 4/3, 5/2, 1/5, 3/1, 3/1...

Робин Закариас закрыл глаза и вознес молитву своему Богу во второй раз за сутки и второй раз за год. Каким он был, оказывается, глупым, когда считал, что спасение не придет. Странным было место для этой мысли, еще более странными обстоятельства, но в соседней камере находился еще один мормон, его единоверец, и Закариас задрожал всем телом, когда услышал самый любимый из гимнов, последняя строчка которого была совсем не ложью, а подтверждением правды.

Все хорошо, все хорошо.

* * *

Монроу не знал, почему эта девушка, Паула, не прислушивалась к его словам. Он пытался уговаривать, пробовал скомандовать ей, но она продолжала ехать, правда, следуя его указаниям. Машина медленно ползла по пустынным в это раннее утро улицам со скоростью десять миль в час и даже при такой скорости виляла по асфальту из стороны в сторону. Чтобы доехать до участка, понадобилось сорок минут. Дважды Паула сворачивала не туда, путая левую сторону с правой и наоборот, а один раз вообще остановила машину, когда одну из женщин стошнило через открытое окно. Постепенно Монроу начал понимать, что происходит. Осознание сложилось после того, как у него появилось время подумать.

— Но что он сделал? — спросил Монроу.

— О-о-н-и со-собирались убить нас, как убили остальных, но он застрелил их!