38. Qui passus est pro salute nostra: descendit ad inferos[1529]: tertia die resurrexit a mortuis.38. Который пострадал ради нашего спасения, сошел в ад, воскрес снова на третий день из мертвых.39. Adscendit ad coelos: sedet ad dexteram (Dei) Patris omnipotentis:39. Вознесся на небо, восседает по правую рук>Бога, Отца Всемогущего.40. Inde venturus (est), judicare vivos et mortuos.40. Откуда придет судить живых и мертвых.41. Ad cuius adventum omnes homines resurgere habent cum corporibus suis;41. При пришествии Которого все люди должны снова воскреснуть в своих телах.42. Et reddituri sunt de factis propriis rationem.42. И дадут отчет за собственные дела.43. Et qui bona egerunt, iburit in vitam aeternam; qui vero mala, in ignem aeternum.43. И те, кто делал добро, пойдут в жизнь вечную, а те, кто творил зло, в огонь вечный.44. Haec est fides catholica, quam nisi quisque fideliter firmiterque[1530] crediderit, salvus esse non poterit.44. Такова католическая вера, без которой никто, кроме верующего истинно и твердо, не может быть спасен.

Происхождение этого замечательного произведения окутано тайной. Как и Апостольский символ веры, это, скорее, не труд одного человека, а творение духа церкви. Как Апостольский символ веры представляет веру доникейского периода, а Никейский символ веры — веру никейского периода, так и Афанасьевский символ веры формально выражает посленикейскую веру в тайну Троицы и воплощение Бога. Древнее предание, которое начиная с VIII века приписывало этот символ Афанасию, великому защитнику ортодоксального учения о Троице, давно уже всеми оставлено, так как в произведениях Афанасия и его современников, и даже в актах Третьего и Четвертого вселенских соборов, нет и следа этого символа[1531]. Он вообще не встречается в Греческой церкви до XI или XII века, а несколько рукописей этого периода явно имеют характер переводов, отличаются друг от друга в нескольких местах и, как правило, в них опущена или изменена фраза об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (ст. 23)[1532]. Он предполагает посленикейское или августиновское состояние развития учения о Троице и даже учитывает христологические споры V века, хотя и не содержит антинесторианского пробного слова θεοτόκος, Богоматерь. Несколько отрывков дословно взяты у Августина, из его труда о Троице, который был завершен не ранее 415 г., а также из Commonitorium Викентия Леринского (434) — эти труды не содержат явных цитат из уже существующего символа веры, но они предоставляют материал для построения символов веры. С другой стороны, данный символ веры не содержит аллюзий на монофизитские и монофелитские споры, то есть он не может быть отнесен к более поздней дате, чем 570 г., ибо в этот год Венантий Фортунат из Пуатье написал краткий комментарий к нему.

Вероятно, данный символ веры возник примерно в середине V века в школе Августина и в Галлии, где он появляется впервые и впервые приобретает церковный авторитет. Но точное имя автора или составителя не может быть обнаружено, и версии, выдвигаемые разными учеными, — всего лишь мнения[1533]. Из Галлии символ распространился по всей Латинской христианской церкви, а позже какие‑то его фрагменты проникли и в Греческую церковь в Европе. Различные протестантские церкви формально приняли Афанасьевский символ вместе с Никейским и Апостольским или, во всяком случае, соглашаются в своих книгах о символах с его учением о Троице и о личности Христа[1534].