Валентина хозяйничала на кухне.

— Ты куда? — спросила она Лидочку, когда та проходила мимо.

Голос звучал дружелюбно, наступал период внутреннего мира.

— Я в сад, — сказала Лидочка.

— Надень туфли, а то в тапочках промокнешь — там роса.

— Я по дорожке, — ответила Лидочка.

В кабинете Славы все осталось без перемен, словно хозяин только что его покинул. Даже одеяло лежало на диване точно так же, как вчера. И английская книжка — детектив Рут Ренделл — лежала на столике возле дивана. Сначала Лидочке казалось, что Слава не настолько знает английский, чтобы читать детективы, но потом оказалось, что он тоже большой любитель романов Ренделл.

Лидочка открыла дверь и вышла в сад. На бетонной вымостке перед стеклянной стенкой кабинета валялись, поблескивая в вечернем свете, острые кинжалы стекол — они сыпались сюда, когда Лидочка разбила окно. А вот и лампа. Ее тяжелая ножка цела, а абажур откатился в сторону.

Лидочка пошла по дорожке. От травы тянуло сыростью.

Она старалась отвлечь себя от очередной вспышки страха, но это ей не удавалось. Она представила, как открывает дверь…

Лидочка подошла к сарайчику, почерневшему от возраста. Крыша была из толя, тоже почти черная. Маленькое окошко — в него ничего не разглядишь. Лидочка потянула дверь на себя.

И тут же услышала сзади шаги. К ней шла Валентина.

— Ой, — сказала Валентина, прижимая полные руки к груди. — Ой, что ты, Лидия, подумала! И не думай!

Лидочка обрадовалась тому, что Валентина пошла за ней. По крайней мере теперь она не одна.

Лидочка потянула на себя дверцу. Дверь отворилась со страшным скрипом. Не его ли она слышала ночью и подумала, что это кричит Алла?

Дверь поддавалась с трудом. Внутри было темно. Посреди сарая стояла большая бочка, у стены выстроились садовые инструменты, в углу были свалены мешки с удобрениями…

* * *

В первое мгновение Лидочка вздохнула с облегчением. Ей показалось, что ее опасения не оправдались. Никаких трупов в сарайчике не было.

— А это что? — спросила она себя и повторила вслух: — А это что?

На полу лежали два длинных мешка.

Один был белым или почти белым, второй — в красных пятнах.

Простыни, в которые были замотаны трупы, подобно туринской плащанице, обрисовывали не только тела, но и лица, черты лиц.

Слава лежал на спине, и его нос натягивал ткань, а Аллу положили на бок. Из-под простыни выбивалась прядь черных волос. Отдельно, как тело непонятного существа, валялась измазанная в крови подушка.

Стало темнее — дверь заслонила могучая фигура Валентины. Она старалась заглянуть внутрь через Лидочкино плечо.

— Что там? — спросила она. — Нашла, что ли?

Лидочка хотела ответить, но язык ей не подчинился. Она слабо оттолкнула Валентину и протиснулась между ней и рамой двери.

Лидочку замутило, но в то же время она ощутила странное чувство освобождения. Ее перестала мучить неизвестность — исчезновение. Теперь все ясно. Никто их не увозил. Их убили и бросили здесь.

— Ой, — сказала Валентина. — Ты видела, Лидия?

— Конечно, видела.

— Кто же их так?

— Я не знаю.

— Я спать не буду, — уверенно заявила Валентина. — Ты только Василию не говори, он с ума со страха сойдет. У него нерв слабый.

— Хорошо, — сказала Лидочка.

Она пошла обратно к дому. Валентина осталась стоять у сарайчика, заглядывая внутрь.

Лидочка шла к дому, и в глазах ее стояла картина, увиденная в сарайчике: два трупа, завернутые в простыни.

Их убили во сне. А как, пускай в этом разбирается Слокам. Придется снова ему звонить.

Переваливаясь, как утка, Валентина бежала за Лидочкой к дому.

— Оставаться-то боязно! — крикнула она. — Ты не спеши, подожди меня. Я мертвых боюсь до отвращения!

Лидочку начало трясти, когда она вошла в дом. Она стояла посреди Славиного кабинета, смотрела на пустой диван и не могла сделать больше ни шагу.

До того момента, как она нашла тела, во всем происходящем был элемент игры, детективного романа, который ты читаешь на ночь. А теперь произошел обвал.

Ей было страшно оставаться в кабинете и трудно пересечь его.

Много лет Лидочка не падала в обморок, а тут в глазах стало мутиться, и к горлу вновь подступила тошнота.

Спасла ее Валентина, которая шла за ней.

Как слониха, которая хоботом выталкивает из грязной лужи свое чадо, она вытолкала Лидочку из кабинета в нейтральный коридор, а потом, обняв за плечи, ввела в столовую и усадила на стул.

— Держись, Москва! — призвала она Лидочку и поспешила на кухню.

Лидочка тупо сидела за столом, водила пальцами по пластику скатерти и ни о чем не думала, потому что ее находка ничего не объясняла, не разрешала никаких загадок, а только заводила в тупик.

В столовую заглянул Василий. Он был обыкновенным. Даже веселым, потому что не знал о сарайчике.

Валентина услышала, что он вошел, и крикнула из кухни:

— Лидочку не трожь! У нее шок.

— Чего?

— Шок у нее. Шокированная она.

— Ага, — сказал Василий и сел за стол напротив Лидочки.

— Я ей кофе сделаю, — сказала Валентина.

— И мне сделай. Пить хочется.

Валентина еще немного пошумела на кухне, потом оттуда донесся ее голос:

— Лида, скажи Васильку, что ты натворила.

Натворила? Лидочка удивилась неточности слова и в то же время его удивительной выразительности. Но она промолчала. Валентина сама стала громко рассказывать мужу:

— Она в сад пошла, глядит — сарайчик. Она туда и сунулась.

— Зачем? — не понял Василий.

— Наверное, Славика искала. А может, за лопаткой пошла.

— Наверное, искала, — согласился Василий.

«Они разговаривают, словно меня нет, — подумала Лидочка. — Словно я ушла».

— Если не сама все сделала, — продолжала Валентина.

Она выплыла из кухни, неся чайник в одной руке. Чашки висели на пальцах другой руки.

— Нет, — убежденно сказал Василий. — Я людей знаю. Не могла Лидия этого сделать. Даже если она бандитам служит, на убийство бы ее не хватило — кишка тонка.

Валентина налила кипятку, сама достала из шкафа растворимку, размешала и подвинула чашку к Лиде.

— Ты пей, а то нервы у тебя никуда не годятся.