Однако на японском рынке ценных бумаг ощущалась нервозность, и тем не менее там выполнялись приказы финансовых воротил и торговля продолжалась. Правда, и последние сейчас покидали дома и спешили на автомобилях или поездах в свои финансовые центры. Торговля акциями продолжалась и в Европе, где местные валюты конвертировали в иены. Все снова ожидали, что, когда возобновится падение американского доллара, вместе с ним рухнут и европейские валюты. Затем упадут цены на государственные облигации и казначейские обязательства, после чего Япония вернет себе еще больше европейских ценных бумаг. Сделки, совершенные европейскими банками, являлись печальным примером неуместной преданности Америке или ошибочной уверенности в ее мощи, а может быть, и чего-то еще, думали финансисты в Токио, однако, печально это или нет, события развивались благоприятно для Японии, и было бы грешно не воспользоваться этим. К полудню по лондонскому времени объем совершенных сделок был колоссальным. Частные инвесторы и небольшие финансовые компании заметили, как поступают все остальные, и присоединились к общему течению – очередная глупость, решили японцы. Полдень в Лондоне – это семь утра на Восточном побережье Америки.

* * *

– Я обращаюсь к вам, мои соотечественники, – произнес президент Дарлинг ровно в пять минут восьмого, появившись на экранах всех основных телевизионных компаний. – Вечером в среду я сказал, обращаясь к вам, что в пятницу снова откроются все. американские финансовые рынки…

* * *

– Началось, – заметил Козо Мацуда, успев вернуться в свой кабинет и глядя на экран телевизора, принимающего компанию Си-эн-эн. – Сейчас он заявит, что они не могут сделать этого, и Европу охватит паника. Великолепно. – Он посмотрел на своих помощников и снова повернулся к экрану. Американский президент улыбался и казался уверенным в себе. Ну что ж, политический деятель должен иметь талант актера, чтобы успешно обманывать граждан своей страны.

* * *

– Трудности, с которыми столкнулся наш финансовый рынок на прошлой неделе, имели своей причиной намеренную атаку на американскую экономику. Никогда прежде такого не случалось, и я хочу объяснить вам, что произошло, как это было подготовлено и почему. Мы потратили целую неделю на сбор этой информации, и в настоящий момент министр финансов Фидлер и председатель правления Федеральной резервной системы находятся в Нью-Йорке, работая рука об руку с главами крупнейших финансовых корпораций Америки, чтобы исправить положение.

Я также рад сообщить вам, что у нас было время на консультации с нашими друзьями в Европе и что наши исторические союзники поддержали нас в эту трудную минуту, как они не раз делали это раньше.

Так что же в действительности произошло в прошлую пятницу? – сам себе задал риторический вопрос Роджер Дарлинг.

Когда на экране появилась первая схема, Мацуда поставил стакан на стол.

* * *

Джек наблюдал за речью президента. Как всегда, наибольшая трудность заключалась в том, чтобы до предела упростить сложную проблему и в таком виде донести ее до аудитории. Для этого потребовалась помощь двух профессоров экономики, половины личных помощников министра финансов и руководителя Комиссии по

биржевым операциям и ценным бумагам, причем они работали в тесном контакте с лучшим «спичрайтером» – составителем речей президента. Но даже и в этом случае Дарлингу потребовалось двадцать пять минут, шесть схем на слайдах и немалое число правительственных чиновников, которые в этот момент беседовали с репортерами, разъясняя им суть происходящего, причем брифинг начался в половине седьмого.

– Я сказал вам вечером среды – ничто, да, ничто не в силах подорвать нашу экономическую мощь. Не пострадала ни одна фирма. Не было продано ни одного предмета собственности. Каждый из вас остается тем же человеком, которым он был неделю назад, с теми же возможностями, тем же домом, той же работой, той же семьей и теми же друзьями. То, что произошло в прошлую пятницу, было попыткой не разрушить нашу страну, а подорвать нашу уверенность в себе. Наша уверенность в себе является более трудной и упрямой целью, чем думают некоторые, и мы докажем это сегодня.

Большинство тех, кому предстояло вершить судьбы финансового рынка и фондовых бирж, спешили сейчас на работу и не слышали речи президента, но их служащие записали ее, и уже на каждом столе лежала распечатка, а на каждом компьютерном терминале находился текст. Более того, рабочий день начнется только в полдень, всюду будут проводиться заседания, где обсудят стратегию предстоящего дня, хотя никто не имел детального представления о том, чем они будут заниматься. Самая очевидная реакция на создавшееся положение была по сути дела настолько очевидна, что никто не знал, стоит ли пытаться осуществить ее на практике или нет.

* * *

– Они топят нас, – сказал Мацуда, не отрывая глаз от экранов. – Что можем мы предпринять, чтобы остановить это?

– Все зависит от того, как отреагирует их фондовый рынок, – ответил его старший эксперт по торговле ценными бумагами, сам не зная, что еще сказать или что предпринять.

* * *

– Ты полагаешь, у нас получится, Джек? – спросил Дарлинг. В папках перед ним лежали тексты двух речей, и он не знал, с какой из них ему придется выступать вечером.

Советник по национальной безопасности пожал плечами.

– Не знаю. Вы даете им возможность выйти из игры, сохранив достоинство. А вот примут они это предложение или нет – зависит от них.

– Значит, нам остается только сидеть и ждать?

– Пожалуй, дело обстоит именно так, господин президент.

* * *

Вторая встреча проводилась в Государственном департаменте. Госсекретарь Хансон посоветовался у себя в кабинете со Скоттом Адлером. Тот в свою очередь провел инструктаж американских участников переговоров и принялся ждать. Японская делегация приехала в 9.45.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулся Адлер.

– Приятно увидеть вас снова, – ответил посол, пожимая протянутую руку, но уже не с такой уверенностью, как в прошлый раз. В этом не было ничего удивительного, потому что он не успел получить подробные указания из Токио. Адлер не исключал, что посол обратится с просьбой отложить переговоры, однако это было бы слишком очевидным признанием слабости, и потому посол, опытный и искусный дипломат, оказался в самой сложной из всех дипломатических ситуаций – ему пришлось представлять свое правительство, не получив новых инструкций, так что он был вынужден полагаться только на свой ум и прошлый опыт. Адлер проводил посла к его креслу и затем вернулся на свою сторону стола. Поскольку сегодня роль хозяина играла Америка, первое слово предоставлялось Японии. Адлер заключил пари с госсекретарем относительно содержания этого выступления.

– Прежде всего я хочу заявить самый серьезный протест от имени моего правительства по поводу попытки подорвать нашу национальную валюту – попытки, организованной при активном содействии и участии Соединенных Штатов…