и государственными органами и держал постоянно на прицеле все бандформирования, расположенные в его зоне. Вот и сейчас боевые действия по захвату базы мятежников в Луркохе Каспирович провел по законам военного искусства, проявив при этом немало творчества. Внезапными ночными ударами с разных направлений ему удалось захватить все основные высоты в этом горном массиве и обеспечить контроль над всей местностью, как на подступах к входу в ущелье, которое разрезало горы-скалы на две части (кстати, от основного ущелья в стороны отходили ущелья поменьше), так и над горами. Поэтому с утра под прикрытием артиллерийского огня удалось разминировать все подступы, а затем, подавив противника огнем артиллерии и ударами авиации, он ввел главные силы. Перебив всех сопротивляющихся и захватив пленных, Каспирович прекрасно выполнил поставленную задачу, причем с нашей стороны во всей операции погибло три человека: один был убит снайпером, второй подорвался на мине душманов, третий сорвался со скалы и разбился в ущелье во время ночных действий по захвату высот. Тактика действий по овладению горными массивами и находящимися внутри них базами противника весьма поучительна. В том числе и способы овладения пещерами, которые как снаружи, по периметру всего горного массива, так и внутри ущелья были заполнены мятежниками и запасами оружия, боеприпасов, продовольствия. Интересно, что в пещерах находились не только зерно, мука, рис, жиры, консервы (говядина), соль, чай, сахар, но и уже готовые хлебные лепешки, которые иногда были сложены целыми горками и хранились месяцами, а некоторые даже годами, причем не портились. В некоторых семьях, отправляя сына на войну, мать пекла лепешку, делила ее на две равные части и одну отдавала сыну в поход, а вторую заворачивала и прятала до его возвращения в отчий дом. И когда сын возвращался с войны, мать доставала вторую половину лепешки, которая как бы сохраняла ему жизнь, и сынок съедал ее.

База мятежников в Луркохе была весьма необычна. Вначале нам попадались клочки обработанной земли, где выращивалось все – от овощей до пшеницы. Затем шли учебные поля, где проводились занятия по огневой подготовке (стреляли из всех видов стрелкового оружия до гранатометов включительно), по тактике, саперному делу (установка и снятие противопехотных и противотанковых мин, фугасов, зарядов). Далее шла тюрьма. Она представляла собой отрытый на глубину четырех метров ров шириной до пяти и длиной около пятидесяти метров. В ров спускалась массивная глинобитная лестница. Внизу справа и слева выработаны ниши – камеры приблизительно два на три метра. В каждой камере были цепи, на которые сажались заключенные (как собаки) и кандалы. Лицевая сторона закрыта решеткой из толстого металлического прута. В решетке дверца. В торце рва-тюрьмы находилась большая, почти на ширину рва, ниша-«зал», где были расставлены и разложены различные орудия пыток, начиная от плеток, палок, цепей для ударов и кончая ножами, большими ножницами, топорами, металлическими штырями и мощными клещами, а также мангалом, на котором раскаляли эти клещи и, возможно, штыри. Сверху по периметру, примерно в двух метрах от рва, была построена толстая, трехметровой высоты, саманная стена, на каждом углу которой возвышалась небольшая башня для охраны. Тюрьма испускала зловоние. Видно, ею пользовались активно, но в то время мы никого в ней не застали.

Затем шли саманные казармы, где находился, скорее всего, переменный состав, то есть те, кто проходил здесь обучение. Постоянный состав располагался за ним. Помещение для командования и иностранного советника было обособлено. Отдельно стояла комната для обрядов и кухня-столовая, сооруженная у небольшого проточного озерца, которое подпитывалось мощными родниками. От этого озерца тянулись многокилометровые гибкие цветные резиновые шланги, они поднимались даже вверх, на скалы, и в некоторые пещеры. Этот дар природы обеспечивал им жизнь.

Мы с интересом осмотрели одну из пещер. Кстати, пока туда забирался, думал, что сердце выпрыгнет из груди: такие «прогулки» человеку, которому перевалило за шестьдесят, тем более который привык к утренним упражнениям и ходьбе только по горизонтали, оказались весьма сложными. Отдышавшись, мы с комдивом осмотрели все «апартаменты» моджахедов. Очевидно, это было место для складирования трофеев, ибо здесь было все.

Осмотрели мы и жилье иностранного советника, который, кстати, как и командование базы, как сквозь землю провалился: то ли их не было на день боя, либо они имели потайную тропу в скалах, которую знали только они. К нашему удивлению, здесь оказалось достаточно много книг на английском и французском языках.

Когда операция была завершена и мы вышли из ущелья, комдив приказал все подорвать и заминировать. Наверное, шестое чувство подсказывало мне, что мы делаем ошибку, осматривая пещеру и все помещения. Саперы вроде бы осмотрели все это и кое-где сняли «сюрпризы», однако это было сделано довольно бегло. Нам не следовало проявлять ухарства и ходить по пещерам. Хорошо, что все обошлось.

Для меня представляла интерес и вторая часть операции – уничтожение банды, которая гнездилась неподалеку от Луркоха – в долине реки Фарахруд. Пойма реки была широкая, но наполнение русла было незначительным, поэтому река выглядело чахло, хотя брала начало в Бамиане. Кстати, все реки Афганистана, за исключением Амударьи и Кунара, берут начало в ледниках Бамиана, высота которых 4500 метров. Это для страны главный водяной источник.

Поскольку Фарахруд временами очень сильно истощается, местные жители в километре от русла создали систему керизов (колодцев), которые отрывались глубиной три-четыре метра (а иногда и глубже) и через каждые 50—100 метров на одной линии. Внутри под землей эти колодцы соединялись и образовывали целую систему водоснабжения в несколько километров. По дну этой системы вода текла круглый год.

Мятежники использовали систему керизов в своих военных целях. Поэтому войска были вынуждены выбивать их из этих убежищ, для чего были разработаны соответствующие методы. Конечно, проводить такие действия мы не обязывались при вводе наших войск. Но вынуждены были отыскивать и уничтожать базы моджахедов, так как они являлись источником пополнения действующих и нападающих на наши гарнизоны и охраняемые объекты банд.

Как уже говорилось, к 1984 году обстановка в Афганистане не улучшалась. Однако, желая сделать уже тяжелобольному в то время министру обороны Дмитрию Федоровичу Устинову приятное, руководитель Оперативной группы МО СССР направлял в его адрес ободряющие донесения. Вот одно из них:

«Министру обороны СССР Маршалу Советского Союза товарищу Устинову Д.Ф.

Докладываю:

Военная обстановка в результате проведения целого ряда операций против контрреволюционных сил заметно улучшилась. За пять месяцев проведено 85 операций, из них 51 совместная 40-й армии и частей афганской армии и 34 самостоятельных исключительно афганскими силами.

Особенно большое значение для улучшения военной обстановки имели Панджшерская операция и боевые действия