– Холли? – Рафика явно испугало выражение моего лица. – Что значит «в одностороннем порядке расторгла»?

В голове у меня крутилось множество разнообразных мыслей о последствиях этого «расторжения», но главной была только одна мысль, просто сбивавшая с ног: инсулин для Рафика.

* * *

– Папа говорит, что все будет нормально, – выпалила Исси О’Дейли, – и Стабильность непременно сохранит Кордон в том же виде, что и сейчас.

Исси и Лорелея примчались бегом через поле с фермы Нокро и нашли нас с Рафиком и Зимброй на кухне у Мо. Мо тоже послушала новости по RTE, и мы обе уверяли Рафика, что перемен будет не так уж много, хотя импортные китайские товары теперь, конечно, станут менее доступными. Коробки с пайками Стабильность по-прежнему будет раздавать каждую неделю, и наверняка окажутся предусмотрены какие-то особые заказы, в частности, на специальные лекарства. Рафик, казалось, почти успокоился, хотя, может, и притворялся. Но Диклан О’Дейли сказал Исси и Лорелее практически то же самое.

– Папа говорит, – продолжала Исси, – что Кордон как был окружен изгородью из колючей проволоки высотой в пятнадцать футов, так и остался, да и у представителей армии Стабильности нет причин покидать свои посты.

– Твой папа – очень мудрый человек, – сказала я Исси.

Она кивнула.

– Папа и Макс поехали в город, чтобы проведать тетю.

– И правильно сделали, – одобрила Мо. – А теперь, дети, если вы немного поиграете с Зимброй в саду, то я испеку оладьи. Возможно, у меня даже сохранилось где-то щепотка какао. Идите-идите! Дайте нам с Холли немножко побыть в тишине.

Как только они убежали, мрачная Мо, уже не скрывая тревоги, попыталась связаться со своими друзьями в Бантри, где стоял самый западный гарнизон Кордона. Обычно связь с Бантри осуществлялась без затруднений, но сегодня на экране не возникло даже надписи «error message».

– У меня отвратительное ощущение, – сказала Мо, неотрывно глядя на пустой экран, – что у нас сохранялся хоть какой-то доступ к Интернету только потому, что функционировал центральный сервер в Рингаскидди, обслуживавший китайцев, но теперь, когда они ушли… все кончено.

А у меня было такое ощущение, словно кто-то умер.

– Значит, Интернета больше не будет? Никогда?

– Возможно, я ошибаюсь… – сказала Мо, но по ее лицу было ясно: Да, больше никогда.

Почти всю свою жизнь я видела, как мир вокруг меня сжимается под натиском технологического прогресса, и казалось, что таков естественный порядок вещей. Мало кто из нас задумывался, что этот «естественный порядок вещей» – дело рук человека, и иной мир, который начнет расширять свои границы по мере того, как технологический прогресс пойдет на убыль, не просто возможен, а уже расправляет крылья. Дети в саду с пластмассовой тарелкой фрисби, которая была гораздо старше любого из них – если присмотреться, на ней еще можно было разглядеть почти стершийся логотип Лондонской Олимпиады 2012 года. Аоифе, помнится, истратила на покупку этой тарелки все свои карманные деньги. Тогда был жаркий день, и мы поехали на пляж… Исси показывала Рафику, как, сделав шаг вперед, метнуть фрисби одним плавным движением. «Интересно, – думала я, – дети просто притворяются такими храбрыми? И на самом деле они не меньше нас испуганы тем, что Арендованных Территорий больше не существует и нам будут угрожать всевозможные банды, местная милиция, сухопутные пираты и бог знает кто еще, ибо вся эта нечисть, естественно, устремится за Кордон?» Зимбра старательно приносил брошенную тарелку, и Рафику наконец удалось удачно ее метнуть – ему, правда, помог порыв ветра, – так что Лорелее пришлось высоко подпрыгнуть, сильно вытянув руки, чтобы поймать фрисби; от этого движения кофточка у нее задралась, и из-под нее выглянул краешек уже довольно полной девичьей груди.

– Медицина, лекарства для хронических больных – это, конечно, проблема номер один для беспокойства, – высказывала я вслух свои мысли, – но какая жизнь ждет женщин, если и дальше все пойдет как сейчас? Если Донал Бойс – это лучшее, на что смогут в будущем рассчитывать девочки из класса Лол? Мужчина всегда остается мужчиной, это ясно, но за нашу жизнь, по крайней мере, женщины успели создать для себя арсенал законных прав, и только поэтому – один закон за другим, одна перемена в отношениях за другой – наше общество стало более цивилизованным. А теперь, боюсь, Затемнение попросту уничтожит все наши достижения. Мне страшно даже подумать, что Лол может стать всего лишь рабыней в семье какого-нибудь тупицы, застрявшего на уровне неприветливой, голодной, бесцветной, лишенной законов Саудовской Аравии, но с легким гэльским привкусом.

Лорелея метнула фрисби, но восточный ветер подхватил диск и швырнул в сторону, прямо в заросли камелий Мо.

– А оладьи-то! – воскликнула Мо. – Ладно, я сейчас отмерю муку, а ты разобьешь несколько яиц. Штук шесть, наверно, нам пятерым будет достаточно?

* * *

– Что это за звук? – спросила Исси О’Дейли полчаса спустя, когда все еще сидели за кухонным столом с остатками «роскошного» ланча.

Мо и впрямь удалось раскопать в одном из своих бездонных тайников банку какао-порошка. Должно быть, уже больше года в наших пайках не появлялось даже крохотных плиток русского, словно вощеного, шоколада. Ни я, ни Мо не съели ни крошки, но с наслаждением смотрели, как дети уплетают приправленные какао оладьи.

– Вон там, – снова сказала Исси, – какой-то… треск или шум. Разве вы не слышите? – Вид у нее был встревоженный.

– Это, наверно, у Рафа в животе бурчит, – сказала Лорелея. – Он столько оладий слопал!

– Всего на одну больше, чем ты! – запротестовал Рафик. – И потом…

– Да-да-да, я знаю: ты у нас мальчик, ты еще растешь, тебе нужно больше есть, – поддразнила его сестра. – Вот ты и вырастешь – в настоящего оладьевого монстра!

– Ну вот, опять! – сказала Исси, махнув на них рукой, чтоб замолчали. – Слышите?

Мы прислушались. И я, точно мне и впрямь уже сто лет, сказала:

– Но я ничего не слышу…

Тут вскочил Зимбра и, поскуливая, подбежал к двери, а Рафик крикнул:

– Тише, Зимбра!

Пес притих, и – вот оно! Резкая, тошнотворная череда выстрелов. Я посмотрела на Мо, и Мо кивнула, подтверждая мою догадку:

– Стреляют.

Мы выбежали наружу, на плохо выкошенную лужайку, заросшую одуванчиками. Ветер все еще дул с востока и был таким сильным, что закладывало уши. Новая автоматная очередь послышалась уже где-то совсем неподалеку. А через несколько секунд донеслось и ее гулкое эхо – откуда-то со стороны Мизен-Хед, что по ту сторону залива.

– Разве это не в Килкрэнноге стреляют? – спросила Лорелея, а Исси сказала дрожащим голосом:

– А папа как раз туда поехал…

– Кордон не мог пасть так быстро! – вырвалось у меня, и я сразу же пожалела, что не удержалась и высказала вслух сразу зародившиеся у меня опасения.