– Из Кебина, – ответил один. – А тебе какое дело?

Оба обидчика были безоружны – похоже, из ополчения. Майя окликнула проходившего мима тризата. Тот немедленно остановился и отсалютовал ей.

– Вы знаете, кто я?

– Да, сайет.

– Вот эти двое обижают мою служанку.

Тризат, не раздумывая, врезал одному из парней в живот, схватил второго за шкирку, повернул к себе и отхлестал по щекам.

– Я разберусь, сайет. Простите за неудобство, они новенькие, необученные.

Майя взяла Локриду за руку, отвела к екже и усадила в возок. Служанка рассыпалась в благодарностях.

– Ты зачем на рынок сегодня пришла? – спросила Майя. – Знаешь же, что тут делается!

– Ах, сайет, у Мильвасены целительное снадобье закончилось, а лекарь говорит, чтобы она его каждый день принимала. Вот я и пришла к травнику с утра пораньше, только его лавка закрыта, я достучаться не могла, ну и замешкалась.

– Ну и как, раздобыла снадобье? – спросила Майя.

– Да, сайет. Ах, я вам так благодарна за помощь! Мне бы поскорее домой добраться…

– А что случилось?

Локрида, понизив голос, доверительно обратилась к Майе:

– Эльвер-ка-Виррион вернулся.

– Когда? – ахнула Майя.

– Вчера утром, вместе с Шенд-Ладором и прислужником своим. Они из Лапана четыре дня шли, в Беклу через Красные ворота попали.

– Через Красные ворота? – изумилась Майя.

Красные ворота – низкая арка в южной городской стене, перекинутая через бурную речушку Даулису, – вели в крепость на вершине горы Крэндор. Русло реки перед Красными воротами расширили, но оставили в нем на глубине двух локтей узкую, извилистую скальную дорожку. Шенд-Ладор, сын коменданта крепости, хорошо знал этот тайный проход.

– Понимаете, господин Эльвер побоялся через весь город проходить, – пояснила Локрида. – Он послал слугу к Павлиньим воротам, доложить маршалу, что дожидается его у Белых Дев, ну, у водопадов, а потом уж в крепости Жерло открыли вход на лестницу и впустили их всех.

– Ну и как он? – сочувственно спросила Майя.

Локрида изумленно взглянула на нее, не зная, что сказать.

– Худо ему, хотя этого и следовало ожидать, – помолчав, ответила она.

– С чего бы это?

– Ох, сайет, не знаю, слыхали вы или нет, – начала Локрида, ошеломленная простодушием и неосведомленностью Серрелинды, – но господин Эльвер-ка-Виррион впал в немилость. Его обвиняют в неумелом проведении военной кампании в Хальконе и в чрезмерных потерях. Если это правда, то дело плохо, но хуже всего другое. Говорят, он струсил и сбежал, представляете? Он же войском командовал! В общем, подчиненные его сместили и отправили в Беклу. А с ним никто даже идти не захотел, один капитан Шенд-Ладор вызвался.

– А маршал гневается?

– Маршал его к себе не допускает, даже не попрощался, как в Лапан отбыл, войско возглавить, – ответила Локрида. – Собирается во всеуслышание объявить, что Эльвер-ка-Виррион больше ему не сын.

Майя вспомнила, как учтиво обращался Эльвер с ней, простой наложницей, как помог ей устроить торги…

– И какое они имеют право… – возмущенно начала она.

Екжа с трудом достигла восточной оконечности Караванного рынка, где у бронзовых весов собрался бекланский полк; стройные шеренги солдат, ряды сверкающих нагрудников и мундиры военачальников создавали ощущение порядка посреди неразберихи и толчеи. Майя заметила нескольких знакомых и среди них – Керит-а-Трайна, прославленного полководца и любимца солдат. Все замерли и выжидающе уставились на рыночные ворота, выходящие на улицу Оружейников. Оттуда появился верховный барон Дераккон в сопровождении свиты. Майе нужно было выехать как раз на улицу Оружейников, но она велела возчикам придержать екжу, пропуская процессию.

Поравнявшись с Майиным возком, Дераккон остановился. Майя похолодела: вдруг он ее отчитает? Но Дераккон улыбнулся и подошел к возку вплотную.

– Майя! – приветливо воскликнул он, будто Огма ввела его в Майину гостиную. – Как я рад тебя видеть! Ты пришла нас проводить?

Майя, зардевшись, вышла из возка, почтительно приложила ладонь ко лбу и готова была преклонить колени, однако Дераккон бережно взял ее за руку.

– Я отвозила У-Нассенду к Синим воротам, мой повелитель. Он на Квизо отправился, с тугиндой встречаться.

– Тебе очень повезло с друзьями, – вздохнул Дераккон. – Нассенда – великий мудрец и необыкновенный человек. Жаль, что мы… – Он замялся и торопливо спросил: – А ты свои адаманты сохранила?

– Конечно, мой повелитель! Да вы меня через полвека про них спросите, я вам то же самое отвечу.

– Ну, через полвека, наверное, у меня не получится, но я рад, что ты ими дорожишь. Ты их заслужила.

Дераккон, хоть и преисполненный отчаянной решимости, выглядел удрученным стариком. Майя прежде и не догадывалась, что знатные и могущественные господа горюют и печалятся, как простые люди.

– Удачи вам, мой повелитель! Да благоволят вам боги! Вы с Сантиль-ке-Эркетлисом воевать идете?

– Нет, с ним маршал Кембри сразится, – снисходительно улыбнулся Дераккон. – А мы против Форниды выступаем. Жаль, конечно…

Майя не обиделась – ей льстило внимание верховного барона.

– Ох, мой повелитель, я знаю, вам сейчас не до этого, но раз уж вы по доброте своей со мной заговорили, позвольте мне вас попросить об одолжении.

– О каком одолжении?

– Понимаете, мой повелитель, Форнида заложников взяла…

– И что с того? – хмуро осведомился Дераккон.

– Один из них – катриец по имени Зан-Керель. Когда я в Субе была, он мне… очень помог. Если бы вы его выручили…

– Мы всех заложников освободим, обещаю. Меня самого их судьба очень волнует.

Майя, с трудом сдерживая слезы, взглянула на него. Ей почудилось, что Дераккон разгадал ее секрет, но не счел изменницей, полюбившей врага империи. Похоже, и у верховного барона была какая-то тайна, значившая для него больше, чем власть и все титулы на свете.

– Что ж, Майя, нам пора. А катрийца по имени Зан-Керель я запомню. Знаешь, я тоже хотел попросить тебя об одолжении, – с улыбкой сказал он.

Майя оторопела: неужели Дераккон шутит? Что ему ответить?

– Ради вас я на все готова, мой повелитель.

– Боги тебе благоволят, это всем известно. Может быть, подаришь мне что-нибудь – на удачу?

О великий Крэн, верховный барон просит у нее подарок? Майя отправилась провожать Нассенду в скромном одеянии, без украшений – знахарь всегда одевался очень просто. Внезапно она вспомнила встречу с королем Карнатом и кувшинки.

– С превеликой радостью, мой повелитель.