самый день, когда в «Правде» появилась статья о роли личности в истории — первая ласточка предстоявшей борьбы с культом Сталина. «Товарищ майор» был со мною вежлив и передавал рукопись с какой‑то грустью. Он вынес из недр помещения три толстых синих тома (три части романа) и четвертый — большого формата — с планами морских сражений, открыл обложку первого тома, на первой странице был нарисован карандашом портрет волевого человека в полувоенной форме — В. П. Василевского, фамилия которого была изображена на титульном листе крупными печатными буквами. Ниже, более мелко, причем синими чернилами, а не тушью было приписано: «Р. Штильмарк». Майор стал перелистывать первые страницы:

— Да, в свете сегодняшнего выступления «Правды» предисловие, наверное, придется переделать… А вообще, это сильное произведение, вы отнеситесь к нему серьезно, мы тут все прочитали с большим интересом. Не потеряйте рукопись, передайте ее понимающим людям, настоящим писателям, ведь это в каких условиях сочинялось…

Об «условиях» мне было известно из писем отца.

«Ты пойми, — писал он, — какие это героические тома! Ты пойми, что родились они в глухой тайге, за двойной проволокой, при полном отсутствии материалов. Там есть кое‑какие графические украшения. Так вот, акварель была нам доставлена пешком за 120 км. Кисть изготовлена из хвоста убитой белки. Тушь изготовлена из угля по секрету самого миниатюриста. На переплет пошел шелк лучшей рубахи изо всех, носимых на колонне (Василевский „сблочил“ ее с вновь прибывшего зека), папки для переплета — из обложек дел нахально вырезали в спецотделе. Вообще говоря, это чудо… Ты представь себе мою радость, если тебе удастся получить этот роман-уникум, созданный при коптилке из солярки, в глухой таежной землянке, без листочка шпаргалки, без взгляда на карту или в книжку, ценой 14 месяцев двадцатичасового ежедневного труда».

И вот эта эпопея в трех томах с приложением у меня в руках. Текст каллиграфическим почерком переписан в сброшюрованные общие тетради, читается легко. Начинаю с авторского предисловия…

«В своеобразных условиях родилась эта книга… Неподалеку от нашего строительного объекта находилось место, где десятилетия назад царское самодержавие пыталось погасить таежным мраком солнце человеческого разума, гениальный мозг будущего вождя народов. Хмурые лиственницы, ели и кедры еще хранят воспоминания о молодом ссыльном, чьей родиной была солнечная страна и кто здесь, в глухих северных ночах, при убогом светильнике, вынашивал свои бессмертные идеи, создавал свои исторические труды». Да, такое вступление сейчас уже не пойдет!

Что было делать? С трепетом прочитав роман, я поведал всю эту историю своему давнему покровителю, золотой души человеку, доценту биофака МГУ А. Н. Дружинину. Он созвонился с Иваном Антоновичем Ефремовым, хорошо знакомым ему по научной работе. Мне был дан адрес дома в почти соседнем с нашим Покровским бульваром Спасоглинищевском переулке. Не без опаски вручив хозяину первый из трех томов, я робко спросил, когда приносить остальные. «Как, это еще не все? — ужаснулся Иван Антонович. — Ну… позвоните в конце месяца». Но не прошло и недели, как Дружинин сообщил, что Иван Антонович меня разыскивает. «Куда же вы пропали — гудел он в телефон могучим своим басом — несите скорее остальное, меня сынишка уже замучил, на самом интересном прервалось…»

И. А. Ефремов стал для отца не только первым благожелательным рецензентом, рекомендовав «Наследника…» для издания, но и подлинным благодетелем. Положительные отзывы о романе написали также писатель В. Д. Иванов и критик В. С. Фраерман. Когда же в начале 1956 г. реабилитированный отец вернулся в Москву, перепечатанная на машинке рукопись, принципиально одобренная директором Детгиза В. М. Пискуновым, уже лежала на столе редактора И. М. Касселя.

«Я опять засел за книгу и опять работаю по 16 часов», — писал отец в Енисейск, где оставалась его новая семья. Но вопрос об издании решался трудно. «Идут споры и торговля… Редактор — за, его помощник — против. Редакция „за“, руководство в неблагожелательном нейтралитете. Предлагают договор на любую другую книгу. А я хочу заключить на эту. Очень поддерживает Иванов, Ефремов тоже…

…С „Наследником“ все идет канитель… Меняются люди, которые берутся за него, идут совещания, на которых голоса делятся в соотношении пять „за“ и один „против“. Но это „против“ принадлежит как раз зам. руководителя издательства. Это она, некая В. А. Морозова, говорит: „книга талантливая, яркая, интересная и литературно-мастерски сделанная. И этим она… вредна, ибо не ведет нашу литературу вперед, а отбрасывает ее назад в прошлое!“ Теперь решать судьбу книги будет редакционное совещание Детгиза.

…Вечером 4 января 1956 г. приехал Валентин Дмитриевич (Иванов, автор романов „Русь изначальная“ и „Русь великая“. — Ф. Ш.) и привез радостную весть: редсовет Детгиза постановил заключить договор на издание „Наследника“ в объеме 40 листов (в рукописи их 50, а сдавать буду 45, так что сокращение небольшое)».

Но вскоре радостные вести сменились печальными. «…„Наследник“ лопается. 1 июля 1957 г. он был сдан в производство и подписан Касселем в набор, а 2 июля вышел свеженький номер журнала „Крокодил“ № 18, а в нем нечто оглушительно-громокипящее под заголовком „Призрак грозит пальцем“ за подписью М. Львов. Есть хлесткие места, но можно было бы сделать и лучше: мы с Лурье (художник, автор рисунков к первому изданию романа) постарались облегчить фельетонисту его нехитрую задачу, поместив в журнале „Знание — сила“ №№ 1–2 одну из глав с „Летучим Голландцем“, мертвецами на борту и т. д…

Полагаю, что прямо и грубо роман не снимут, что соберут совещание, будут бить себя в груди и ломать головы… дескать, еще одна перередактура, убрать пиратов, лжевиконтов и призраков, вставить профсоюзы, русский флот и город Ленинград, перенести действие на целину и сменить название на „Внуки Суворова“. Иванов же уверен, что просто напишут покаянное письмо, что учли критику и выпустят с большими купюрами… Конечно, дразнение гусей этой 17‑й главой было роковой непростительной ошибкой… и я сразу понял: даром не пройдет!»

Однако все прошло, как‑то утихло, и «Наследник из Калькутты» вышел в 1958 г. в престижной серии «Библиотека приключений и научной фантастики» под двумя фамилиями: Р. А. Штильмарк и В. П. Василевский.

Много раз отца спрашивали: зачем он сохранил при издании своего «заказчика», который не только писать, но и читать мог лишь с трудом?

Причин тому несколько. Во‑первых, имя В. П. стояло на титульном листе рукописи. Во‑вторых, он действительно был инициатором самой идеи создания романа (где‑то слышал, что Сталин любит исторические романы и надеялся сократить срок таким «подарком» из памятных вождю туруханских мест). Худо-бедно, он все‑таки обеспечивал возможность работы над романом в лагерных условиях. В‑третьих, у таких «гнилых интеллигентов», как отец, голос совести всегда берет верх над здравым смыслом… Ведь пока шла подготовка к изданию, Василевский повторял, что ничуть не претендует на гонорар. Когда же он увидел свою фамилию на книге…

«Василевский дождался, пока теленок выкормится, и теперь решил, что пора резать: требует